Ле́рон тоже сидел молча, но лицо его как обычно не выражало абсолютно никаких эмоций, в отличие от Алисы, у которой просто мурашки бегали по всему телу. Она от удовольствия укуталась еще глубже в свой спальник, оставив наружу только голову и кончик носа. Она просто не могла передать словами, насколько ее трогала эта картина. Алиса словно вся замерла сама, и время остановилось вместе с ней. Обычно в такие моменты она чуть не попискивала от восторга, но сейчас все было иначе: одновременно с восхищением от этой природной красоты она ощущала дикую тоску при взгляде на Ле́рона. Такую же, как в их первую встречу. Это точно была не жалость и не совсем сочувствие. Он казался каким-то потерянным и действительно одиноким. Возможно, сам он не чувствовал от этого какой-то боли, но Алисе было очень грустно от осознания, что кто-то может быть настолько одинок.
Ле́рон внезапно прервал молчание:
– Действительно, красиво. Не помню, чтобы я вообще когда-нибудь сидел вот так и целенаправленно наблюдал за рассветом. Никогда особо не придавал значения таким явлениям.
– А я люблю такие вещи, – тихо ответила Алиса, – только обычно делаю это в одиночестве. Я в такие моменты ухожу далеко в свои мысли, для меня это своего рода медитация. Знаешь, заглушает бесконечный внутренний шум. Это приятно…
– Хм. Внутренний шум. Интересно. Ну что ж, надеюсь, ты не в обиде, что я нарушил твой привычный уклад.
– В каком смысле? – не поняла Алиса.
– Ты сказала, что предпочитаешь делать это в одиночестве.
– Не предпочитаю, так получается, – и через некоторую паузу добавила. – Если честно, я, наоборот, благодарна возможности немного пообщаться с… тобой... Так странно это произносить, – внезапно рассмеялась она своим мыслям. – В своей голове я до сих пор называю тебя «мистер Аскала».
Алиса снова рассмеялась – озвученное вслух показалось ей очень глупым. Ле́рон тоже улыбнулся, но лишь уголками губ.
– Понимаю, – сказал он. – Константин бывает чересчур учтивым и вежливым, даже без видимой необходимости. Вот и вас приучает. Наверное, это хорошо. Однако, меня так никто почти не называет. Поэтому это немного режет мой слух, должен признаться. Почему тебе хотелось со мной пообщаться?
– Ммм…, – «черт, – подумала Алиса, – зачем я об этом вообще сказала». Она уже жалела, что призналась в этом, потому что теперь не знала, что сказать, и уклончиво ответила: – Это не просто объяснить…
– Попробуй.
Алиса нервно зашевелилась под спальником. Она, конечно, могла попробовать объясниться, но боялась, что Ле́рон ее поймет слишком превратно, не так, как есть на самом деле. А ей очень не хотелось, чтобы он ее не так понял. Возможно, это не последний их разговор и ей не хотелось рисковать. Оттягивая время, она потянулась за термосом, открыла крышку и стала пить остатки кофе маленькими глотками. Допив до конца, она отложила термос и снова закуталась.
– Холодный кофе?
– Другого нет…
– Не можешь жить без него?
– Ну… Скорее да, чем нет. Не представляю свое утро без большой чашки черного кофе. Только горячего, по возможности.
– Тяжело просыпаешься без него?
– О, нет, с этим у меня проблем точно нет. У меня другого рода зависимость, – улыбнулась Алиса. – Я не чувствую, чтобы кофе меня прям бодрил. Это, скорее, как некий ритуал, настройка на день, понимаешь?
– Не особо, но могу представить.
– Кстати, почему ты с такой легкостью рассказал мне всю свою жизнь? – Алиса радовалась, что удалось незаметно сменить тему, надеясь, что Ле́рон не вспомнит свой вопрос.
– Далеко не всю, всего лишь малую ее часть.
– Хорошо, пусть часть, но все же, – Алиса улыбнулась. – Мало кто вообще рассказывает первому встречному настолько личные вещи.
– Для меня в этом нет ничего личного. Разговор зашел в тему, я и рассказал. Не считаю свою жизнь какой-то особенной и заслуживающей особого трепета. Не считаю себя ни хорошим, ни плохим, свою жизнь тоже не оцениваю в такой градации. И совершенно не стыжусь никаких своих поступков, ни о чем не жалею. Это делал я, это моя жизнь, мой опыт. Из этого состою сейчас я, и я себя принимаю таким. Потому и рассказываю о себе свободно. Мне не за чем что-либо скрывать или приукрашивать какие-то события. Ну и, к слову, ты уже не первая встречная.
– Понятно… Мне очень близки твои взгляды, я стараюсь тоже ни о чем не жалеть и себя принимать полностью, но это не всегда получается. Все-таки мы люди, а не роботы. Но все равно спасибо за то, что поделился своей жизнью.
– Разве тебе есть, о чем жалеть?
– Хм…, – Алиса задумалась. – Хороший вопрос, но не простой. Даже сразу ничего и не ответить… Не знаю, по большому счету, наверное, нет, но, возможно, по каким-то не особо важным моментам хотелось бы что-то исправить. Хотя, думаю, ты все-таки прав, мне не о чем жалеть, у меня вполне счастливая и беззаботная жизнь. А, главное, я правда чувствую себя счастливой.
– Не многие могут этим похвастаться.
– Это правда. Большинство моих знакомых всего лишь думают, что у них все хорошо или надеются на это. А на самом деле несчастливы и все живут не своими жизнями. А мне повезло.
– Ты всегда это ощущала или пришло со временем?
– Думаю, всегда. По крайней мере, сколько я себя помню, я всегда была счастлива. Правда, не обманываю!
Алиса рассмеялась, увидев неоднозначный взгляд Ле́рона. Он тоже не слышно рассмеялся.
– Я верю, правда, – сказал он. – Ты действительно выглядишь всегда счастливой. При чем естественно счастливой, не на показ. Это необычное и очень редкое качество в наше время. Или везение.
Они снова замолчали. Алиса ушла в свои мысли, наблюдая, как солнце все выше и выше поднимается над озером, пока окончательно не вылезло наружу. Она думала о том, действительно ли ей просто повезло или это ее собственное достижение. Ведь они с Лизой росли в одной семье, в одинаковых условиях, но сестра не чувствовала себя так же, Лиса это точно знала.
Ле́рон посмотрел на часы, потом взглянул в сторону палаток и произнес:
– Полагаю, скоро начнут просыпаться остальные, так что мне пора. Пока кто-нибудь не напросился подвезти. И, думаю, этого будет достаточно.
Он встал, взял телефон Алисы и остановил видео.
– Ты поедешь за рулем? – Алиса тоже поднялась, ожидая, что Ле́рон отдаст ей телефон, но он не торопился. Он стал смотреть только что отснятый ролик.
– Хм, недурно, – в заключении произнес он и протянул телефон Алисе. – Да, поеду за рулем. Машина пока не научилась ездить сама.
Спрыгнув с кузова, он помог спуститься Алисе, потом забрался обратно, собрал разбросанные по нему вещи, снова спрыгнул, бутылку отнес в мусорное ведро у костра, остальное закинул в кабину. Сложил раскладные стулья, раскиданные по поляне, загрузил обратно в кузов, собрал все мешки с мусором и отправил туда же. Алиса внимательно следила за каждым его движением: он передвигался ровно, уверенно, словно вовсе и не пил. Она нахмурилась и все же спросила:
– Ты уверен, что стоит садиться за руль сейчас?
Ле́рон взглянул на нее и усмехнулся:
– Ты сама сказала, я выгляжу трезвым.
– Ключевое – выглядишь. Это просто небезопасно. И не только для тебя.
– С получением новых прав у меня ни одного штрафа, – Ле́рон открыл дверцу кабины и замер, весело поглядывая на реакцию Алисы. Та смотрела на него мрачным взглядом, сжимая губы. – Догадываюсь, о чем ты думаешь.
– О чем же?
– Ты думаешь, такая высокая толерантность к алкоголю – опасный признак.
– Как ты догадался? – глаза Алисы широко распахнулись от удивления.
– Ты смотришь на меня с опаской. Знаю я этот взгляд.
– Прости… Да, я слышала про это, часто упоминается в психологии… – призналась она. – Но с тобой это никак не вяжется, поэтому я теряюсь. В таком состоянии люди начинают незаметно агрессировать, но не вижу, чтобы ты делал что-то такое…
– Надеюсь, и не увидишь, – Ле́рон запрыгнул в кабину. – Благодарю за беседу. Было довольно познавательно.
Ле́рон махнул рукой на прощание, захлопнул дверь и завел мотор. Алиса растерялась от его последней фразы. Она неуверенно махнула рукой в ответ, понаблюдала, как машина вырулила из-за деревьев и выехала на тропу, после чего скрывалась из виду, а потом и вовсе затихли звуки мотора. Он уехал так внезапно и быстро, что осталось ощущение, будто его и вовсе не было здесь. Постояв немного в замешательстве, Алиса тряхнула головой, вздохнула, оглянулась вокруг себя и подумала, что неплохо было бы организовать себе теплую воду, чтобы умыться, но главное, заварить горячего кофе, конечно же.