Обратно группа выдвинулась около двенадцати часов дня. Пока шли к автобусной остановке, грянул обещанный дождь, и частично ребята все же промокли, хотя все предусмотрительно взяли с собой дождевики. Но и ухудшение погоды не смогло подпортить настроение: все были довольны вчерашним вечером, шли и весело вспоминали эпичные моменты, делились впечатлениями, конечно же, перемывали косточки уехавшему Ле́рону и по-доброму подкалывали Константина Николаевича. Такое ребята могли позволить себе только один день в году, когда атмосфера позволяла забыть о том, что он в первую очередь их преподаватель и куратор. Дима огорчился, что Ле́рон так быстро уехал, ведь он хотел напроситься с ним доехать до города или хотя бы немного прокатиться на его машине. Он заявил, что чуть не всю жизнь мечтал посидеть внутри Додж Рама. Про свою беседу с Ле́роном Алиса никому не стала рассказывать, даже Маше. Она вспомнила, как обступили с вопросами Катерину, и хотела избежать такого.
К остановке шли таким же строем, только более ускоренно, даже не стали делать привал. Боялись опоздать на автобус, да и дождь особо не располагал к отдыху. Поэтому они дошли до остановки намного быстрее, чем от нее и еще почти час ждали автобуса. Дождь закончился ровно к тому моменту, когда он приехал. Сев в автобус, Алиса впервые осознала, как на самом деле устала, хоть эта усталость и была приятной. Она убрала телефон с авиарежима, написала Лизе, что они выехали, вставила в ухо один беспроводной наушник, второй протянула Маше, положила голову на ее плечо и включила музыку, погрузившись в мысли о доме, об уютной кухне и горячем чае за предстоящими разговорами в компании своей любимой сестры.
К концу поездки она задремала, и ее разбудила Маша, когда уже пора было выходить. На остановке ребята попрощались друг с другом, поблагодарили Константина Николаевича за очередную прекрасную вылазку и разошлись в разные стороны небольшими группками по два-три человека. Лиза уже ждала их. Забросив Машу, сестры, наконец, добрались до дома. Алиса первым делом отправилась в душ и провела там приличное количество времени, пока Лиза колдовала над почти приготовленным ужином. По дороге домой Алиса частично рассказала сестре, как прошли их посиделки, но самого интересного еще не касалась.
Когда она вышла из душа, стол был уже накрыт, и ее ждала большая кружка свежесваренного черного кофе.
– Спасибо…, – Алиса обняла сестру с такой нежностью, будто не видела ее полгода. – Как хорошо дома…
– Еще бы! Я, конечно, все понимаю, но в такую погоду… Вы просто монстры, – Лиза прикрыла глаза, прижимая к себе Лису.
– Ты просто никогда не была на этих посиделках, это стоит больше какого-то незначительного дискомфорта.
Алиса освободила сестру из объятий, села за стол и сжала горячую кружку обеими руками, с наслаждением вдыхая аромат напитка. Потом сделала осторожный глоток и, расплывшись в блаженной улыбке, произнесла:
– Вот оно, счастье.
Лиза смотрела на нее и тоже улыбалась, раскладывая по тарелкам еду.
– Была я на таких посиделках у костра, и в сухую теплую погоду действительно здорово, но в октябре… Это чересчур для меня. Даже без ночевой.
– Это не просто посиделки у костра. Это посиделки со страшными историями и Константином Николаевичем. Именно благодаря ему они стали такими классными.
– Ну, мне этого не узнать. Даже если к вам можно было бы присоединиться, я бы не стала рисковать. Ешь, пожалуйста, а то остынет.
– Да, конечно. Что тут у нас? – Алиса отодвинула чашку с кофе чуть в сторону и вооружилась вилкой, рассматривая содержимое тарелки. Лиза тоже принялась за еду, параллельно рассказывая о том, как прошли ее выходные. В субботу она кое-как затащила Макса на совместную тренировку, опять чуть не поссорившись на этой почве. Потом ходила с Мишей и Кирой на выставку одного молодого русского авангардиста, а после они встретились с остальными друзьями в баре. Лиза сказала, что звала Макса с ними, но он отказался, сославшись на какие-то дела.
– Мне кажется, он просто избегает наших друзей, – сказала она. – Это уже не в первый раз. Постоянно то дела, то неважно себя чувствует, то кот заболел. Короче…
– Вы встречаетесь два месяца. Может просто пока не хочет торопить события, – сделала предположение Алиса, задумчиво прожевывая кусок мяса.
– Нет, точно не в его случае. Я об этом тоже сначала думала, но нет. С одной стороны, он меня со своими тоже особо не знакомит. С одним только товарищем случайно, но и то это был скорее знакомый, а не друг. Но я убеждена, что это не из-за того, что он не хочет торопить события. Иногда мне кажется, он вообще не из тех, кто настроен на серьезные отношения… Хотя, может у него просто друзей нет, такое ведь тоже может быть?
– Ну чтобы вот прям совсем нет, вряд ли. Хотя бы один должен быть, типа прям лучший-лучший друг. Или подруга.
– Подруга? Хммм…
– Что такое?
– Да так, пока ничего… Но я возьму это на заметку.
Лиза стала тыкать вилкой в своей тарелке, уйдя в свои мысли. Алиса же доела свою порцию и снова потянулась к кружке с недопитым кофе. Она наблюдала за сестрой, ничего вслух не говоря, но сама думала о том, что Лиза будто чего-то недоговаривает. Ох, и не нравился же ей этот Макс.
– Ты сегодня какая-то немногословная, – внезапно перевела тему Лиза. – Вроде так хорошо провели время, по твоим словам, а рассказываешь мало.
Алиса загадочно улыбнулась.
– Ну давай, расскажи еще что-нибудь хорошее, веселое о вашем походе. Мне надо переключиться, иначе я загонюсь совсем.
– Мне и правда есть, что еще рассказать интересненького.
– Таак, выкладывай, – лицо Лизы сразу преобразилось. Она убрала тарелки со стола, так и не доев свою еду, налила стакан воды, и сестры перешли на диван в общую зону. – Только не говори, что Ле́рон был с вами.
– Ну что ж… Вот и сказочке конец, – рассмеялась Алиса.
– Серьезно? – удивилась Лиза. – То есть они настолько неразлучны с вашим преподом?
– Видимо, да. Мы все были слегка ошарашены этим. Он, правда, приехал отдельно ото всех к вечеру.
– Слушай, Лис, а может они встречаются? – голос Лизы был вполне серьезным. – Работа работой, но это… Ваш Константин Николаевич всегда был так принципиален с составом вашего похода, а тут вдруг пустил какого-то левого иностранца, с которым познакомился от силы несколько месяцев назад.
– Да все может быть. Уже все над этим шутят. Или не шутят, – добавила Алиса тоже серьезно. – Но это вообще не важно! Слушай дальше, на костре ребята его вынудили не просто немного с нами поговорить, а даже рассказать целую историю. Социолога, то есть. И он на удивление был довольно общительным, шутил, смеялся с Константином Николаевичем постоянно. Прям нормальный человек будто. А еще он отлично разговаривает на русском. Будто родился здесь. Хотя говорит, что среди его родных русских не было.
– Прям реально хорошо?
– Лучше многих, я бы сказала. И вообще без какого-либо акцента.
– А сколько ему лет?
– Мне он так и не ответил на этот вопрос. На вид лет двадцать пять, не больше. Но вот в остальном такое впечатление, будто он гораздо старше. Я даже теряюсь.
– Ты его спрашивала?
– Дааа… В общем-то мне удалось с ним пообщаться наедине…
– Да лааадно? И ты молчала?! – Лиза одновременно радостно и возмущенно уставилась на сестру. – С этого и надо было начинать вообще-то. А она мне про ваши страшилки.
– Ну при Маше я не хотела рассказывать, а потом я пошла в душ, мы сели кушать, неподходящий момент был... Зато сейчас вот рассказываю.
Алиса начала свое подробное повествование: как они начали беседовать и о чем вообще говорили. Лиза слушала внимательно и с огромным интересом, периодически вставляя «охренеть, офигеть» и тому подобные эпитеты. В конце рассказа она сделала заключение, что у Алисы все-таки наметанный глаз на интересных персонажей, история жизни Ле́рона ее тоже очень сильно тронула. С условием, что он не привирал, конечно. И еще она заметила, что Ле́рон, похоже, алкоголик похлеще их поэта Алексея Венедиктова. Алиса с ней согласилась, но в целом она решила, что он, скорее всего, преувеличил насчет второй бутылки. И она, наконец, смогла понять, почему у нее было стойкое ощущение, что Ле́рон не вписывался в этот мир, будто был вырезан из книги и вставлен в глянцевый журнал. Причины были в его своеобразном мышлении и поведении, необычных рассуждениях и тем образом жизни, который он вел раньше и сейчас. Он просто не вписывался в их привычное общество. Когда она поняла это, ее отпустило чувство тревоги, потому что она, наконец, нашла объяснение всему. Она очень надеялась, что у них была не последняя такая беседа. И ее надежды оправдались.