– Кожаные ботинки летом и косуха… Фу, напоминает мне одного мерзкого упыря… Может, это был он?
– Ха-ха, – рассмеялась Алиса. – Точно не он, но вообще в таких вещах треть наших друзей ходит.
Лиза пожала плечами, потянулась за бутылкой и долила в бокал вина.
– Симпатичный хоть был?
– Вроде да, но не особо понятно на таком-то расстоянии. Но что-то привлекательное в нем однозначно было, – Алиса задумалась. – И глаза…Точнее, взгляд. Необычный. Но он точно не в твоем вкусе, Лиз.
– Почему это? Вдруг он и правда со съемок, значит, модель. А модели не бывают не в моем вкусе. Даже если они не красавцы, то точно обладают яркой харизмой! Увидишь его снова, зови меня, заинтриговала. Вдруг это наш новый сосед. Я точно знаю, что квартиру в соседнем подъезде сдавали недавно.
– Какую квартиру?
– Прям за нашей стеной, – Лиза обернулась и кивнула на стену за их кроватью. – В соседнем подъезде.
Алиса задумалась. Тот факт, что он так всматривался в дома, могло говорить о том, что он либо искал жилье, либо уже снял и изучал окрестности.
– Думаешь, он правда может быть моделью? Хм, – задумчиво произнесла Алиса, подняла чашку, глотнула чай и поставила ее обратно на стол. – С реальными моделями я еще вроде не общалась…
– Уууу, – потянула Лиза. – Я знаю этот взгляд.
– В смысле? – Алиса недоуменно посмотрела на сестру.
– Тот самый взгляд, когда ты захотела кого-то в свою коллекцию. Уже подобрала под него песню? – Лиза хитро улыбалась, помахивая бокалом.
– Нет, конечно. С первого взгляда это невозможно, – запротестовала Алиса и, смутившись, отвела взгляд. У Лисы был особый фетиш – она больше всего на свете любила знакомиться и общаться с новыми людьми разных сфер и профессий и каждого ассоциировала с какой-то определенной песней, особенно близких. Например, сестра для нее звучала как «Blue Jeans» Ланы Дель Рей. Лиза часто подтрунивала над этим, что, хоть и было по-доброму, но Алису смущало, поэтому сейчас она немного слукавила своим ответом. Конечно, подобрать песню для совершенно незнакомого человека и правда было невозможно, однако, стоя на балконе и разглядывая его, в какой-то момент мозг начал проигрывать одну мелодию, но появление сестры выбило ее из головы. А сейчас, после упоминания об этом, мелодия заиграла вновь. Алиса снова вспомнила выражение лица того человека, и по ее телу пробежала дрожь.
Повисло молчание. Алиса болтала чайной ложкой в своей чашке, а Лиза наблюдала за друзьями, медленно попивая вино. Гера и Миша продолжали вести свое активное обсуждение, остальные либо слушали их, не вмешиваясь, либо занимались своими делами и разговорами. У самой юной на вид девушки в руках была гитара, струны которой под ее тонкими пальцами издавали негромкую спокойную мелодию, почти заглушаемую музыкой из колонок. Полупрозрачная штора слегка извивалась над ней под легким дуновением ветра из раскрытого окна и будто пританцовывала под эти звуки. Наконец, допив чай, Алиса решила вернуться к ребятам. Она убрала в раковину свою чашку, Лиза сползла с барного стула, подхватила свой бокал, и они присоединились ко всем остальным.
– Ну что, кто-то уже, наконец, выиграл? – спросила Алиса, вклиниваясь между друзьями на полу. – Можно мне? Ага, спасибо.
Ей передали трубку от кальяна, и она глубоко затянулась. Лиза присела на подлокотник дивана, снова скрестив ноги, и облокотилась на стену.
– Я, разумеется. Но ждем тебя для фиксации моей победы, – ответил Гера.
– Не согласен, - спокойно возразил Миша.
– А на чем остановились? Про эксперимент с мышами вспоминали уже? – Алиса посмотрела на Мишу.
– Естественно.
– Так какие еще доводы нужны? – будто поставив точку на этом споре, спросила она, выдыхая дым.
– То мыши, а мы люди. У нас есть сознание, – с важным видом Гера поднял указательный палец.
– Толку от нашего сознания, когда мы его используем для тотального самоубийства, – заявил Миша.
– Не начинай даже. Опять двадцать пять.
– А ты посмотри фильм, кучу раз тебе говорил. Посмотри, серьезно.
– Да не хочу я…
– Ну тогда это вообще не объективно!
Алиса засмеялась, взглянула на Лизу, которая закатила глаза и поднесла бокал к губам.
– Ладно, поставим точку, – она приподняла руки, сделав жест, будто сдается. – Добро не побеждает зло, а зло не побеждает добро. Наш мир никогда не сможет существовать в какой бы то ни было крайности: ни в хорошей, ни в плохой. То есть не может быть идеально хорошего мира, но также и не может быть и идеально плохого. Как, например, в романе 1984. Тот мир, что там описан, в принципе невозможен.
– Так, ну-ка погоди…
Ее слова вызвали новую волну спора, уже вклинились другие ребята, переключившись на обсуждение этой книги.
Эти привычные в их компании разговоры затмили то, что произошло на балконе, и до конца вечера Алиса больше не вспоминала незнакомца. Лишь на следующий день, стоя у окна с чашкой утреннего кофе, она смотрела на пустые качели, вспоминала его образ и пыталась понять, откуда у нее возникли ощущения тревоги, и задавалась вопросом, почему у него было настолько отрешенное лицо. Впрочем, и эти мысли у Алисы быстро развеялись, уступив место повседневным делам.
На следующий день была удивительно хорошая погода для их мрачного города. Девочки решили съездить за город на залив, позагорать и может поплескаться в прохладной воде. Они выехали уже после обеда и попали в самую пробку, как и боялась Лиза. Она всегда сильно нервничала, когда ей приходилось ждать, поэтому предпочитала по возможности в таких случаях ездить в объезд, даже если тратила на это больше времени. А очереди в банках или поликлиниках ее просто вымораживали. Но сейчас ситуация была безвыходная, дорога к заливу была только одна, поэтому она старалась отвлечь себя разговорами, чтобы не думать, будто они стоят. Солнце ярко светило в окно, не спасал даже козырек. На Лизе были широкие очки и бейсболка с Тазом из Луни Тьюнс, которую она отжала у одного своего бывшего поклонника. Теперь она у нее была самой любимой. Она то и дело поглядывала в зеркало заднего вида, разглядывая свои выступившие от летнего солнца веснушки, и недовольно морщилась.
Лиза разговаривала с молодым человеком Алисы, которого они подхватили по дороге. Сейчас он расположился на переднем пассажирском сидении и обмахивался журналом, который лежал у девочек в машине. В унисон с Лизой Артемий поднывал из-за пробки – хотя на нем была очень тонкая майка и гавайские шорты, ему казалось, будто на нем зимний тулуп, не меньше. Кондиционер плохо справлялся, хотя работал на полную, молодой человек постоянно обливался потом, и мечтательно представлял, как с большого разбегу нырнет в прохладные воды залива, когда, наконец, они до него доберутся.
Алису же пробки абсолютно не напрягали. Она сидела сзади, высунувшись в раскрытое окно и игнорируя ворчания Лизы о том, что кондиционер может сломаться из-за ее выходок. Одной рукой придерживала широкополую соломенную шляпу, чтобы ее случайно не сдуло, а вторую подставила под жаркие солнечные лучи и лениво ловила их пальцами, мимолетом слушая болтовню Лизы. Та рассказывала о том, как прошел их вчерашний вечер, особенно в ярких красках описывая очередной ярый спор Геры с Мишей, чем заставляла Артемия смеяться и немного отвлечься от жары. Алиса слушала их, но почти ничего не говорила. Ее сильно разморило от солнца, и было совершенно лень даже на минутку открыть рот и вставить пару комментариев.
Когда троица, наконец, добралась до городка, рядом с которым и был тот самый залив, они остановились на парковке у супермаркета, чтобы закупиться напитками. Артемий первым вышел из машины, вытянулся во весь свой почти двухметровый рост и с наслаждением потянулся. От этого движения его майка рванула вверх за руками, обнажая загорелое мускулистое тело. Алиса сразу словила пару оторопевших взглядов, брошенных на парня рядом стоящими девушками, подошла к нему и потянула майку вниз, прикрывая накаченный торс, и укоризненно взглянула на него.
– Бессовестный хвастун, – шутливо произнесла она и бросилась за сестрой, которая быстрой походкой уже шла к дверям магазина.
– Зря что ли качался столько лет, – смеясь, крикнул он ей вслед, но все же опустил руки и сделал пару простых наклонов туда-сюда. – Хоть кто-то оценит!