– Даунами?
– Ну…да… Только мне не нравится такая формулировка.
– Но это официальная формулировка. Синдром дауна.
– Не все официальные формулировки звучат корректно. А от этой прям коробит. Я предпочитаю называть их солнечными детьми. И солнечными людьми. Потому что более солнечных и добрых людей я и правда в жизни не видела.
– Эта формулировка звучит некорректно только потому, что сами люди многими годами прививали издевательскую окраску ей. Но окей, пусть будут дети с солнечным синдромом, договорились? Продолжай.
– Хорошо, пусть так, тоже сойдет, – улыбнулась Алиса. – Ну вот. В этом центре не только такие дети были, а вообще с разными нарушениями. И это тяжелая работа морально и физически. Многие просто выгорают. К такому невозможно привыкнуть, наверное. Особенно, если у тебя слишком сильно развито чувство эмпатии. Обычно в таких заведениях работают не больше пяти лет, а моя знакомая проработала почти десять, представляешь? Ну и тоже выгорела, уволилась и полностью сменила свою деятельность… Она очень много отдала этой работе, а взамен ничего особо не получила, никакого удовлетворения. Только сплошную усталость. И я бы не хотела так. Я восхищаюсь теми людьми, кто берется заниматься подобными вещами, но сама так не смогу, я это понимаю. Я не такая сильная, как эти люди… Не хочу становиться жесткой и непробиваемой, а без этого невозможно. Поэтому мне хочется заниматься чем-то таким, что будет приносить пользу, но от чего я не буду чувствовать вину за то, что со мной все в порядке, а с другими людьми нет.
– Чувствовать вину?
– Я знаю, это глупо, и это все можно проработать, но это снова про тренировку жесткости.
– Чем же ты тогда хочешь заниматься?
– Пока точно не знаю, но вот, например, мне очень нравится один проект, может, слышал. Хотя, ты из Финляндии, у вас такое в порядке вещей, наверное… Не суть, ладно. В общем, у нас тут есть один проект, у них столовая и кафе, они принимают на работу людей с улицы, которым негде жить. Обучают, трудоустраивают официально, помогают с жильем. После полученного опыта у них появляется возможность найти другую работу, помогают подняться. И это классный проект, вот чем-то таким я бы хотела заниматься. Давать людям какой-то толчок, который поможет им в будущем.
– Дай человеку рыбу, и он будет сыт один день. Но научи человека ловить рыбу, и он будет сыт всю жизнь.
– Именно, – удовлетворенно кивнула Алиса. Они дошли до входа в парк и прошли сквозь широкие кованные ворота. Снег перестал идти и уже таял на дороге, превращаясь в воду и смешиваясь с землей. От этого раздавалось приглушенное хлюпанье от каждого их шага.
– Тебе не кажется, что это звучит немного жестоко?
– Почему? – Алиса удивленно посмотрела на Ле́рона.
– Звучит так, будто ты списываешь со счетов людей с нарушениями. Будто им уже ничем не помочь, потому что они не смогут измениться. Ведь задержки в развитии на всю жизнь. Получается, не имеет смысла вкладываться в них, в отличие от тех, у кого просто нет дома.
Алиса резко остановилась. Она смотрела на Ле́рона непонимающим взглядом, будто не верила в то, что он сейчас сказал. Ле́рон тоже остановился, развернулся полубоком и посмотрел ей в глаза с детской невозмутимостью.
– Я что-то не то сказал?
Алисе стало не по себе. То ли от его слов, то ли от его взгляда. Она отвернулась и посмотрела на пруд, до которого они еще не дошли. Она имела в виду совершенно не это, но… Неужели это действительно так? Она хочет помогать людям, но только в том случае, если это дается легко и не выматывает. Тогда разве это помощь? Это просто работа… В воспоминаниях возникли кадры, как она принимала участие в различных волонтерских программах: она собирала вещи нуждающимся, готовила и раздавала еду бездомным, помогала в приютах для животных и много чего еще. И все это приносило ей радость, но… Она никогда не ездила к онкобольным, не проводила с ними время как многие ее друзья, не была в хосписах, не помогала раненым животным, потому что не могла этого вынести, только скидывала деньги на их лечение. Внезапно она почувствовала себя отвратительно.
– Алиса, я не хотел тебя огорчать, извини за мою прямоту, – встревожено произнес Ле́рон, мягко коснувшись ее плеча. Лиса вздрогнула и посмотрела на его руку, которую он тут же убрал, и подняла взгляд на него. Он смотрел уже немного по-другому. В его глазах появилась искорка сочувствия. – Я иногда забываю, что людей так легко ранить. Точнее, меня это обычно не волнует, но тебя я точно не хотел расстраивать. Думаю, я тебя просто не так понял и поспешил с выводами.
– Все в порядке, не стоит…, – Лиса замахала рукой. – Думаю, ты прав, хоть это и звучит ужасно… Я расстроилась, не буду врать, но не из-за твоих слов, а из-за того, что я не такой хороший человек, как я о себе думала.
Алиса попыталась улыбнуться, но получилось какая-то кривая гримаса. Ле́рон вздохнул и со всей серьезностью сказал:
– То, что ты избегаешь жестокой реальности этого мира и не хочешь с ним взаимодействовать, не делает тебя плохим человеком. Твое право выбирать самой, как строить свою жизнь и с каким частями этого мира соприкасаться. Я так сказал только потому, что иногда люди не могут себе позволить думать, что они имеют право жить исключительно для себя и в приемлемом для них комфорте. И мне показалось, что ты, возможно, тоже этого не осознаешь. Будто твое желание помогать людям – исключительно из-за страха быть осужденной за жизнь ради себя. Но, повторюсь, думаю, я ошибся.
Алиса опустила голову:
– Не думаю, что ты ошибся…
Она отвернулась от Ле́рона, почувствовав, как горло сжал спазм – очень дурной признак. Чтобы отвлечься и не выдать себя, она стала поправлять шарф обеими руками. Но Ле́рон и так уже понял, что происходит.
– Теперь я действительно чувствую себя негодяем.
– Что? Нет-нет, ты не при чем… – произнесла она. Ее щеки стала заливать краска.
– Ты имеешь полное право поплакать, если хочешь. Но имей в виду, если ты это сделаешь, мне придется плакать вместе с тобой. А я этого не делал ой как долго, так что зрелище будет то еще.
Алиса издала нервный смешок и шмыгнула носом, подняла голову:
– Нет, я не собираюсь плакать. Обещаю. Извини.
– Нет, брось, это все моя вина. Хочешь, куплю тебе мороженого?
Ле́рон произнес это с такой непосредственностью, что Алиса рассмеялась.
– Да, точно. Это сейчас то, что нужно, – она провела рукой, указывая куда-то в сторону то ли пруда, то ли дороги, как бы намекая на погоду. – Сейчас пройдет, у меня такое бывает. Я вообще приличная плакса…
– Это прекрасно. Лучше не держать в себе, верно? – Ле́рон участливо наблюдал за ней. – Может, сходить за водой?
– Нет, спасибо, у меня есть с собой.
– Кофе?
Алиса помотала головой и полезла в свою сумку, вытащив начатую бутылку воды. Сделала глоток, потом еще один, чуть подождала и еще один. Закрыла крышку и сжала ее в руках, не убирая обратно.
– Что ж, считаю, прогулка удалась, – она склонила голову, разглядывая свои ботинки, и снова издала чуть нервный смешок.
– Парк красивый, – заметил Ле́рон, осматриваясь по сторонам. Они продолжили свой путь. – И пруд довольно мил. С утками, естественно.
– Да, но они доживают последние денечки и улетают. Странно, кстати, они в этом году подзадержались. Уже морозно, а они еще тут. Обычно улетают раньше.
– К водостокам?
– Ага. Там теплее и еды обычно больше зимой, – Алиса еще раз шмыгнула и потерла кончик носа. – Кстати, зови меня Лисой, если хочешь. Меня так все друзья называют.
– Но ведь я не то, чтобы друг.
– Да, но Алиса звучит совсем уж официально.
– Не так, как мистер Аскала.
– Хаха, – Алиса улыбнулась и взглянула на Ле́рона. Он тоже улыбался и смотрел чуть вниз, почти под ноги себе. – А ты серьезно приехал сюда специально, чтобы помочь Константину Николаевичу с книгой?
– Сомнительно звучит?
– Просто ты не похож на человека, который может от чего-то так зафанатеть. Книга Константина Николаевича, конечно, очень хорошая, не хочу принижать его заслуги, но, мне кажется, не настолько, чтобы ехать к нему специально… Может, мне непонятно это с нашим-то менталитетом.
– Это всего лишь короткая версия событий. Я случайно наткнулся на его книгу, она мне и правда понравилась. Стал изучать автора, это моя обычная привычка. Узнал, чем он занимается, ознакомился с его научными трудами. У меня возникла к нему пара вопросов и я, недолго думая, нашел его контакты и написал. Слово за слово, у нас стали происходить интересные беседы. И в одной из них Константин поделился своими мыслями о второй книге, и о том, в чем сложность ее написания. Вскоре я предложил свою помощь, он согласился. Попутно у меня была задача провести некоторое исследование. Я решил, что могу провести это исследование на российских студентах и тем самым убить двух зайцев, как вы говорите. И вот я здесь.