На Алису свалилось столько новой информации, она просто терялась в ней, хоть пазл вроде бы и сложился. Она терялась в понимании того, как ей теперь себя вести. Ситуация с Ле́роном была крайне нетипичная для нее: с одной стороны, они практически признались друг другу во взаимных чувствах, но у них не было совместного будущего. При этом они еще могли продолжать общаться, пока он не уехал из их страны. Возможно ли, чтобы их общение осталось таким же нейтральным, как и раньше? Наверное, для Ле́рона это было реально, но за себя Лиса уже не могла поручиться. Она очень сильно ждала Лизу, чтобы, наконец, поговорить с ней, рассказать все, чем могла свободно поделиться, и надеялась, что сестра поможет ей немного угомонить ее разум и чувства. И, когда Лиза пришла, Алиса, наконец, выдохнула.
В итоге сестры проболтали весь вечер. Алисе пришлось многое изменить в своем рассказе и выставить себя немного поехавшей, чтобы не раскрывать сущность Ле́рона, но с учетом ее реального небольшого помешательства в последнее время, Лиза с легкостью поверила в ее легенду. Алиса все преподнесла так, будто она в какой-то момент решила, что Ле́рон заставлял Вадика заниматься незаконной деятельностью и из-за него их друг и умер. Поэтому она в страхе бегала от Ле́рона, который пытался с ней все это время поговорить. И будто признаться в этом сестре не могла, потому что ей было стыдно попасть в такую ситуацию, стыдно от своих неконтролируемых чувств. Еще и вина перед Артемием не давала покоя. В общем, все эти оправдания показались Лизе вполне здравыми. Она считала, что Алиса так себя вела, потому что это был новый опыт для нее. В то же время Алиса не стала скрывать от Лизы, что Ле́рон проговорился про них с Константином Николаевичем, и сестре тоже пришлось все рассказать. В свою очередь Лиза оправдывалась тем, что ей было жутко неловко из-за того, что он все-таки являлся преподавателем Алисы. Да и в целом ей хотелось убедиться, что это все не легкомысленные отношения на фоне последнего разрыва. В итоге они обе почувствовали огромное облегчение, избавившись от своих тайн. Ну, почти избавившись. Хотя то, что Алиса скрыла от Лизы, по большому счету не имело никакого значения.
Лиза призналась, что она пару раз общалась с Ле́роном, будучи в гостях у Константина Николаевича, и пыталась выяснить, что же у них с Алисой происходит, но Ле́рон был непреклонен. Даже профессору ничего не удавалось из него вытащить. Поэтому сейчас она была безгранично рада тому, что все разрешилось, и теперь они могут говорить открыто друг о друге и друг с другом. А еще, у нее тут же созрело предложение как-нибудь провести время вчетвером и начала активно уговаривать Алису зазвать Ле́рона в гости. Тем более что, как она сказала, он ей обещал. Алиса пообещала, что спросит об этом у него, но настаивать не будет. Она была уверена, что он не посчитает эту идею здравой. Хотя и она сама вряд ли чувствовала бы себя комфортно, не разобравшись, как они вообще будут теперь взаимодействовать между собой. Конечно, Лизе это было очевидно, но Алиса мысленно отметала все ее выдумки.
Еще оставалась Маша… Когда Алиса пришла на учебу на следующий день в пятницу, Маша на нее накинулась с претензиями: что та совсем распустила себя и стала пропускать слишком много занятий! Но Лиса понимала, что под этими напускными упреками Маша скрывала свое беспокойство за нее. Будучи человеком, ограниченной рамками своих деспотичных родителей и привыкшая все свои переживания сдерживать внутри себя, она часто ожидала такого же и от Алисы, забывая порой, что у нее-то нет в этом необходимости. По каким-то своим причинам Маша была уверена, что переживания Алисы и пропуски учебы на этой почве были связаны с расставанием с Артемием, и ей казалось, что своими упреками она выдергивает подругу из этих переживаний. Алиса клятвенно обещала, что больше никаких пропусков не будет, но это едва ли успокоило Машу до конца. Она продемонстрировала Алисе два билета в филармонию на следующие выходные и поставила ее перед фактом, что они идут туда, не давая возможности отказаться. В любой другой период времени Алиса была бы только счастлива сходить туда, но сейчас ей хотелось как можно больше времени проводить в компании Ле́рона, поэтому она хоть и согласилась, но без особого трепета, радуясь, что, хотя бы, эти выходные у нее остаются свободными и она может полностью посвятить их Ле́рону.
Но не одна Маша была обеспокоена непривычными пропусками Алисы. К ней подходили другие ребята из их группы, спрашивали о ее самочувствии, предлагали свою помощь, если она потребуется. В особенности Дима, который после ситуации с Катериной был особенно внимателен к ним обеим. Алиса была тронута такой заботой. Одна Катерина лишь ухмылялась, наблюдая издалека, словно понимала, в чем истинная причина пропусков Алисы. Было непонятно – она или злорадствует этому, или просто довольствуется мыслью о своей правоте, ведь она ее предупреждала, что от Ле́рона лучше держаться подальше.
За весь день Алиса ни разу не встретила Ле́рона в университете. Она на всякий случай периодически поглядывала на телефон, но ни звонков, ни сообщений от него не было. После окончания пар на крыльце она, как обычно, встретилась с Лизой и попрощалась с Машей. Лиза сообщила, что Константин Николаевич с Ле́роном заперлись в кабинете профессора и активно работают, и Алиса поняла, что звонка от него в ближайшие несколько часов можно не ждать.
Так и получилось. Ле́рон позвонил лишь вечером, когда Лиза уже стала собираться на встречу с Константином Николаевичем, который набрал ее сразу, как освободился.
– Здравствуй, Алиса, – голос Ле́рона звучал обыденно. – Я освободился. Чем хотела бы заняться?
– Привет! Честно, не думала над этим, – Алиса отошла подальше от гардеробной, где возилась Лиза. – Но, вообще, у меня еще столько вопросов…
– Не сомневаюсь.
– Ну, да…, – Алиса сквозь трубку почувствовала, как Ле́рон усмехается. – В общем, тихое место бы не помешало…
– Я понял. Могу предложить в таком случае снова встретиться у меня.
– Только если обещаешь снова сварить свой божественный кофе.
– Конечно. Буду дома через пятнадцать минут.
– Хорошо, я зайду как Лиза уйдет. Она собирается на свидание с… ну ты в курсе, наверное.
– Разумеется. До встречи.
– До встречи, – Алиса улыбнулась и сбросила звонок, крепко прижимая телефон к себе. Ощущения были странными, будто ничего ужасающего и не происходило вовсе в последние дни. Словно они говорили сразу после ее дня рождения, а все те кошмарные события произошли где-то в параллельной вселенной или не с ней вовсе. Да, Ле́рон был прав, человек легко забывает все плохое, если это сразу перекрывается чем-то хорошим.
Из дома они вышли вместе с сестрой. Лиза уехала на машине, а Алиса подошла к подъезду Ле́рона и внезапно замерла у домофона в растерянности: она не знала номера квартиры. Да и в целом не заметила у него домофонной трубки. Посмотрев на номера квартир по этажам, она рассчитала, какой должен быть номер и позвонила. К ее радости, домофон ответил, и дверь отворилась. Волнение Алисы усиливалось с каждой ступенькой и совсем разыгралось, когда она увидела распахнувшего ей дверь Ле́рона. Он снова был в домашней одежде, босиком и, внезапно, без привычной укладки. Слегка влажноватые вьющиеся волосы беспорядочно спадали по его шее и подбородку, будто он только вышел из душа.
Ле́рон, улыбаясь, пропустил Алису в квартиру, закрыл дверь и помог ей раздеться, затем бодрым шагом удалился на кухню.
– Проходи, я пока поставлю кофе, – и скрылся за стеллажом. Раздались звуки работающей кофемолки, и тут же оттуда пошел приятный запах молотых зерен. – Как себя чувствуешь?
– Странновато все еще, но уже гораздо лучше, – Алиса прошла в гостиную, но не стала садиться на диван, как вчера. Вместо этого она медленно перемещалась по гостиной, рассматривая квартиру. – Я, наконец, смогла нормально поговорить с Лизой и все ей рассказать. Ну, из того, что могла. И она тоже. В общем, больше никаких тайн друг от друга. Огромное облегчение. И Лиза была очень рада, что у нас с тобой все прояснилось.
Алиса развернулась в сторону кухни и взглянула на Ле́рона сквозь проемы стеллажа. Словно почувствовав ее взгляд, Ле́рон обернулся и, усмехнувшись, ответил: