Карл зажмурил глаза: где-то глубоко в груди заныли давно не поющие струны. Оборотня охватило необычное чувство, подобное тому, когда тревожит старая рана, которая давным-давно затянулась. Или, лучше сказать, когда болит потерянная в бою конечность… Фантомные боли мучительны и их невозможно унять, поскольку болит то, что больше болеть не может.
В огромном помещении Магистериума, со всеми его длинными коридорами и высокими потолками, со всеми его просторными террасами, будто стало вдруг нечем дышать. Острое, щемящее желание вернуться в прошлое, вернуть какие-то его простые радости заставило навернуться слёзы на сухих от бессонницы глазах. Вернуть безвозвратно ушедших людей, вернуть потерянное ощущение внутренней целостности… возвратить саму атмосферу тех лет… если бы только это было возможно.
Волк сгорбился и отступил от перил, избегая опасной и в то же время манящей высоты. Покачнувшись, прижался спиной к прохладной стене, давая волю тоскливым переживаниям. Не думал он, что возвращение окажется столь болезненным, почти нестерпимым. Так долго запрещал он себе надежды и право на память, избегая безумия, и вот теперь… Безудержно, валом хлынули воспоминания, сметая на своем пути серые преграды запретов и ужас безвременья, горечь безликих лет заключения.
Незваная, это пришла ностальгия. Страшное чувство, когда вчера кажется лучше, чем сегодня или даже завтра. Когда в языке остается только прошедшее время.
…Все они когда-то учились здесь вместе: он, Мелтон и инфант Эдуард, сын лорда Ледума, названный в честь отца. Ну и, конечно же, несравненная Лидия. Всех четверых связывали странные чувства, которые для простоты можно было назвать близкой дружбой, хотя была в них изрядная примесь и ревности, и юношеского соперничества. Все они были смелы, умны и талантливы, но больше всех, конечно, блистал Мелтон.
Уже во время обучения их всесторонне одаренный друг проявлял пытливый интерес к фундаментальным наукам и вскоре после выпуска стал молодым и весьма перспективным профессором. Он получил в управление кафедру точных наук, хотя сфера исследований ученого была обширна и часто распространялась на науки естественные и даже гуманитарные. Впоследствии новаторские теоретические разработки Мелтона находили успешное применение в механике и военном деле, пусть и не сразу находились технические возможности для их воплощения в жизнь. Без преувеличения можно было сказать: профессор Мелтон — гений, намного опередивший своё время…
Взяв себя в руки, Карл глубоко вдохнул и усилием воли одолел этот отчаянный сентиментальный приступ. Распрямившись, волк нервно запустил пальцы в волосы и медленно пошел по направлению к главному приемному покою. Несомненно, за прошедшие годы он сильно изголодался по эмоциям, но это не повод, чтобы бросаться с головой в омут памяти.
Тоска по былому — опасное чувство. Это для простых смертных дорога в прошлое закрыта на ключ, а оборотням, бывает, есть куда возвращаться. Однако, увлекшись, можно остаться в обратном мире навсегда, бесплотной тенью, тревожными снами живых. Так пусть же чувство утраты будет похоже не на нытье затянувшейся раны, а на фантомные боли в отрубленной руке. Возможно, так больнее, непоправимее, но и честнее, и проще. Решительно оборотень готов принять боль, но не самообман. Правда горька, но правда избавляет от ложных надежд, излишних иллюзий и соблазнов.
Итак, он на месте. Не давая себе времени на новые сомнения и раздумья, оборотень быстро дернул кольцо дверного молотка в форме головы льва с пышной гривой. Гулкий металлический звук громом раскатился в тишине спящего здания, информируя хозяина о нежданном посетителе.
Спустя какое-то время за дверью раздались неспешные, размеренные стариковские шаги. Карл невольно задержал дыхание, сердце оборотня колотилось намного быстрее обычного.
Ключ дважды провернулся в замке.
С большим трудом узнал маг человека, открывшего ему дверь. Даже в этот поздний час тот был одет в длиннополую профессорскую мантию и, похоже, еще не завершал работы: помещение за спиной главы Магистериума было хорошо освещено старомодными масляными лампами.