Он обращал силу врагов против них самих.
Помимо прочего, алмаз приносил власть и богатство, сохранял ясным рассудок и значительно усиливал физические навыки. Всё это давало даже простое обладание камнем, искусный же заклинатель мог произвести посредством «Властелина» практически любое воздействие, ограниченное лишь его собственными способностями. Способности же самого камня, по-видимому, не имели границ.
Это был символ могущества, неподвластный времени.
Тем не менее, в использовании алмазов, как и других минералов высшего порядка, имелись свои нюансы и сложности. Прозрачные камни были привередливы, и овладеть ими мог отнюдь не всякий, лишь человек достаточного уровня подготовки — и сильной воли. Для прочих же применение алмазов, энергозатратное само по себе, было чревато смертью от истощения или помешательством.
По этой причине лорд Эдвард надевал бриллиантовую диадему далеко не каждый день, а только по особым случаям. Нечасто приходило Кристоферу видеть знаменитый алмаз, и горло невольно перехватило при мысли о силе «Властелина». Правитель решил повысить личную защиту после покушения? Скорее всего так.
Лорд-защитник Ледума молчал, видя, какой эффект произвело его появление, и молчание это не сулило ничего хорошего. С большим трудом Кристофер смог наконец оторвать глаза от лица, на которое, вообще-то, нельзя было смотреть так долго, так открыто и беспардонно, и заставил себя вернуться мыслями к разговору. Зная, что правитель не повторяет уже заданный вопрос, Кристофер спешно перевел взгляд на листки, о которых шла речь. Даже не беря их в руки, маг немедленно понял, в чем было дело.
Жемчужного цвета плотная гербовая бумага, вызывающе-алые чернила, личная подпись и золотая печать правителя Аманиты! О боги, что ждет их на этот раз?
— Осмелюсь предположить, милорд, что владыка Октавиан Севир продолжил переписку?
— Разумеется, продолжил, — лорд Эдвард поморщился. — Важно другое: Октавиан продолжает настаивать на своем. Наш ответ не удовлетворил его. Вернее, твой ответ, Кристофер.
В своё оправдание Кристофер мог бы заметить, что отправленное послание было составлено в точном соответствии с официально разработанными предписаниями дипломатической службы, а также личными указаниями самого правителя, и детально согласовано с ним же, но такая крамольная мысль даже не пришла в голову придворному. Он вновь поднял взгляд на «Властелина», хоть и знал, что делать этого не следует.
Камень почти ослепил.
Проклятье, находиться так близко к алмазу невыносимо! Даже дышать становится тяжело: в воздухе словно парит мельчайшая алмазная крошка, забивает нос, рот, залепляет немилосердно слезящиеся глаза. Сердце застучало, закололо, и Кристофер пошатнулся, с трудом сохраняя равновесие. Сухой, дерущий горло кашель душил, и сдерживать его было всё сложнее.
«Властелин» сиял ярче полуденного солнца, заслоняя собой всё.
Это было страшно и… против ожидания оказалось почти приятно, как великолепный неотразимый удар в сердце, который нельзя не оценить по достоинству. Ничто на свете не существовало, ничто, кроме этого безупречного камня. На него хотелось смотреть и смотреть, смотреть вечно, не отрываясь ни на миг, растворяясь без остатка в мучительном и сладком блаженстве его непостижимой природы.
Но в этом случае вечность была бы непростительно коротка.
— Ожидаю ваших распоряжений, — с трудом, но Кристоферу удалось оторвать взор от древнего алмаза, однако гипнотический блеск минерала по-прежнему стоял перед глазами. Аристократа немедленно затошнило, во рту появился чуть заметный привкус крови. Ах вот даже как! «Властелин» недоволен. «Властелин» мстит.
И ведь такое воздействие на психику камень совершает, даже не «работая». Страшно представить его реальную сокрушающую мощь.
— Ознакомься с этой… занудной писаниной и подготовь достойный ответ. Позиция Ледума остается неизменной.
— Я счастлив служить вам, милорд. Позвольте приступить немедленно.
— Нет нужды торопиться, Кристофер. Это подождет до утра.
— Благодарю.
Кристофер поклонился, уже размышляя над текстом будущего дипломатического письма. Что и говорить, положение щекотливое. Стремясь упрочить пошатнувшуюся власть Аманиты, лорд Октавиан Севир готовился принять титул верховного лорда Бреонии, положенный ему по праву рождения. Казалось бы, ничего необычного тут нет. Да вот незадача — официальная церемония не проводилась вот уже более ста лет, да и сам титул был скорее данью прошлому, чем реальным рычагом власти.