— Ну надо же! — воскликнул он, обращаясь к двум другим. — «Отстаньте!» Вы это слышали? Отстаньте от него! Да мы к тебе еще и пристать не успели! — вновь повернулся он к юноше. — А ты уже хамишь. Безобразие. Такой молодой и уже наглый. Тебя папа с мамой разве не учили, что со старшими нужно вести себя вежливо? Кланяться, здороваться, на вопросы отвечать… и делать, что скажут, верно?
Упоминание отца и матери… сами эти слова в устах неопрятного и наглого чужака взбесили Карвена.
«Да как они смеют!»
«Папа с мамой учили, что нельзя обижать слабых!» — тотчас подумалось ему, и он сдержал гнев.
«Таких, небось, разок–другой ударить, так ведь и за священником бежать придется!»
Продолжительное молчание странного заплаканного юноши показалось главарю разбойников обнадеживающим знаком. Паренек, конечно, крепкий, слов нет — крепкий, но ведь ревет, словно размазня какая, сопли со слезами утирает. Короткой вспышки гнева у своей предполагаемой жертвы он попросту не заметил, не разглядел внезапно потемневших глаз.
— По твоему лицу я вижу, что ты вспомнил родительские наставления, — продолжил главарь разбойников. — Раскаялся и решил быть вежливым и слушаться. Так что если ты просто достанешь то, что у тебя в котомке, и отдашь мне, я даже не стану на тебя сердиться. И наказывать особо строго не стану. Так, для виду, разок–другой врежу… как бы для порядку, что ли…
— Чтоб ты потом мог честно сказать, будто тебя злые люди ограбили, — добавил другой разбойник.
— Чтоб никто не говорил, что ты хвастаешься, — присовокупил третий.
«Да это же самые настоящие разбойники!» — смекнул Карвен.
Ему стало грустно. Про разбойников столько всякого интересного люди рассказывали, а тут… недоразумение какое–то. Что, вот это и есть разбойники? Те самые прославленные лихие люди?
Карвен медленно снял котомку с плеча и опустил ее на землю, а потом нагнулся, развязывая.
— Дать тебе? — спросил он с какой–то непонятной интонацией, справляясь с хитроумным крестьянским узлом. — Дать тебе то, что у меня в котомке?
Когда он разогнулся, в руках его оказался здоровенный кузнечный молот.
— Так куда тебе дать? — нехорошо улыбнулся юноша, в упор глядя на разбойничьего главаря. — В глаз, по лбу или просто по голове?!
Даже если бы у каждого разбойника внезапно выросло по десятку ног, они все равно не сумели бы убежать еще быстрее.
Карвен сунул отцовский молот в котомку и пошел дальше.
— Ну, и как твой урок фехтования? — спросила королева Кериан у своего сына.
— Отлично, — ответил принц Ильтар. — Наставник сказал, что в случае какого–нибудь турнира или поединка он за меня спокоен. Сказал, что пора переходить к более серьезным вещам.
— Он имел в виду нападения и покушения?
— Примерно. Заговорщики не придерживаются законов чести и правил ведения боя, среди них полно невменяемых типов, готовых на все ради поставленной цели, а кроме того, они иногда нанимают профессионалов высокого уровня. Это совсем не то же самое, что поединок с принцем какой–нибудь соседней державы.
— Верно, — вздохнула королева. — Кстати, я приготовила для тебя подарок.
И королева подала сыну широкую и плоскую, тяжелую даже на вид шкатулку красного дерева.
У того аж глаза на лоб полезли от удивления.
— «Этре»… — потрясенно выдохнул он. — Мне?! «Этре», заговоренный самим Орегаром! Мама… это… я даже не знаю, что сказать… ведь это же… это же сумасшедшие деньги… даже для нас — сумасшедшие…
— Пистолеты «Этре», заговоренные великим Орегаром, действуют на всех магов и магических тварей без исключения, — медленно сказала королева. — Они действуют даже на самого Орегара. Однажды его из такого пистолета ранили, я справлялась. Он тогда едва выжил. А кроме того, они защищают своего хозяина от всех видов магического воздействия.
— Мама, боюсь показаться неблагодарным, но… я понимаю, что королевство может позволить себе такой расход, а королева — такую прихоть, но… зачем? Этот пистолет стоит столько же, сколько рота королевских стрелков.
— Полагаю, мой сын стоит не меньше, — откликнулась королева. — Или даже куда больше. Он у меня всего один. У королевства ты, кстати, тоже один. Кто наследует отцу, если тебя вдруг убьют? Уж смута в государстве в случае твоей смерти обойдется дороже этого пистолета, можешь не сомневаться. А что, если какой–нибудь маг возьмет тебя под контроль? Кукла на троне, безвольное орудие чужих прихотей — это может оказаться куда хуже любой смуты. Тогда мне самой придется тебя убить. Нет уж! Лучше научись стрелять из него как следует и в случае чего бей без промаха и промедления!