– Господин желает что-то еще? – Смотрите-ка, нежненько. В голос даже не проскользнула насмешка. Вот она, школа гетто.
Потрепанный "господин" мотнул головой, устало уткнулся в тарелку и Тэра пошла к стойке. Там в гетто не могли себе позволить андроидов и всё делали люди – дёшево и сердито. Надрывались на хозяев почти бесплатно. Здесь же, официантка-человек – не забитая замухрышка. Шик. Маленький штришок роскоши Иствика. Как оказалось, не каждая сотая годится. Все как на подбор – исполнительные украшения. Контракт требовал ходить по лезвию: улыбаться, поддержать беседу, украшать пространство собой, красиво подать еду. И только. Умение отказать в остальном так, чтобы сохранить у посетителя приподнятое настроение еще какое искусство. Целая школа. И Тэра понимала, что эта ночь испытательный срок. Вон и утренний чиновник в белом костюме, – как его, Раф? – уселся в дальнем углу. Следит? Рыженькая Ильди поставила перед ним бокал. Раф кивнул на улыбку, устало вздохнул и холодный бокал прижался к его широкому лбу. Тэра даже хихикнула про себя, – не уж-то у чиновников тоже бывают тяжёлые ночи?
За длинную смену по одному-два приходили и техники. Кто недовольно зыркал, качал головой, кто огрызался. Уж Тэра точно знала, насколько большие конюшни из проводов подложил легендарный торопыжкин Авдий. Но большинство восхищенно цокали на новенькую официантку. Пытались шутить про старенького медвежонка в уголке бара. Завязать разговор. Уходили обратно в конюшню – чинить вскрытый древний ГиперСупер-G+.
Вначале смены Тэра недоумевала, что за столик в углу с огромным широким креслом. Почти диваном. Смешливые официантки вежливо пересаживали всех желающих занять роскошь за обычные столики. На пластиковые стулья. У рыженькой Ильди это всегда получалось так непринужденно. Со стороны казалось, что она делала какое-то умопомрачительное предложение и любая компания пересаживалась под её чуткой улыбкой. Даже благодарила. Ближе к трём ночи Тэра не выдержала, попридержала её у бара за локоток. На вопрос – почему? – девушка хихикнула и, мило улыбнувшись кому-то в зале, сказала, – хочешь представления – жди. Ох и заговорщицкая у неё была улыбка! И Тэра ждала. Ближе к пяти пришел Торопыжка. Столик он выбирать не стал – прилип к барной стойке, стребовал с андроида порцию своего любимого, как его, Яка и лениво прищелкнул по дракончику-клипсе. Тэра только дивилась: одно – дорогая привычка, второе – дорогая игрушка, что он только делал на богом забытом складе? Зарплата программиста уж точно не покрывала богатые привычки. Двигаясь между столиками, видела, как перед лицом Торопыжки вспыхнула миниатюрная голо-проекция, он что-то просматривал, сдержано хмыкал, и его ссутулившиеся от бессонной ночи плечи начали выпрямляться, сквозь гримасу усталости сочилась улыбка. Улучив свободную минутку, Тэра пристроилась рядом:
– Господин что-нибудь желает?
Он весело хрюкнул и покосился:
– Беседы.
А вот ведь при желании и не отказать так сразу – молодец Торопыжка. Тэра облокотилась о стойку.
– Ты что, тоже в ГиперСупер копался?
– Ой, лапочка, скажу я тебе: это твоё G, точно с плюсом. – Программист даже головой покачал. – Там же не программы, а атавизм на анахронизме… Лучше, вот, смотри.
И тонкие пальцы быстрым движением растянули проекцию, отодвинули от лица.
Тэра замерла. Склад. Нет, не гоблин, не промаслянный стол с картами. Ночной песок снаружи и блуждающий свет летающих фонарей. Шкипер на груде песка стоит и матерится в бороду. Под ним из ямы неторопливо вылетают плевки песка на штыке лопаты. Тэра не выдержала:
– Что это?
Торопыжка проказливо хихикнул:
– Я так понимаю, будущий ночной клозет.
Он повел рукой и картинка, подумав, переместилась. В яме оказался взмокший Фунтик, орудующий лопатой.
Тэра устроилась поудобней, заправила за ухо непослушный локон и во все глаза уставилась на Торопыжку:
– Как ты это делаешь? Мы же чёрт знает где. И ты больше не программист на складе.
– Точно, – хихикнуло в ответ, – я там сисадмин. Был и остался.
– И?
– Ну, лапочка, уработалась? Какая разница, где я, если я администрирую всю систему. – Торопыжка опять по привычке нарисовал в воздухе большой шарик. – Всю, понимаешь?
Тэра призадумалась:
– Значит, пароль "Бульдог – сволочь"?
Выбеленный ёжик кивнул.
– И ни один из… – вздохнул и вдруг махнул рукой, – а-а-а, сама смотри.
Идеально наманикюренный палец чиркнул по картинке. Вызвал файл видеоархива системы слежения склада и Тэра увидела жилой модуль. Конец коридора. Дверь с зеленой бегущей строкой. Внизу картинки красовалось утреннее 8:53. Около двери с озадаченным видом на надпись таращились новенький – Гровер, Шкиппи и Фунтик. Если первый удивленно хмыкал, пытался приложить руку к двери, как обычно в надежде открыть, то круглый Фунтик задумчиво разминал шею. Шкипер же по привычке ворчал в бороду. Сзади рявкнуло:
– Чего де даботаем, пистон вам в хадю?! А ду да скдад!
Гровер покосился на надвигающуюся пунцовую бурю, Фунтик опасливо вжался в стену и только Шкипер, широко расставив ноги, упер руки в боки и не шевельнулся.
– Я вам тут устдою забастовку! – переклеенный медицинским скотчем и набитый ватой наскоро выпрямленный шнобель забавно шевелился, но поддеть босса никто не решился. – Вам что, да удице песка мадо? В сардтиде кадантин. – Волосатые кулаки сжались, босс побагровел до корней волос. – Быстдо, тротил вам в!…
– Поняли. Поняли, босс. – Гровер опасливо выставил руки. Фунтик пытался слиться со стенкой, губы еле заметно шевелились, выдавливая из трясущегося сала молитву. В пустыне жарко, очень жарко, а себя Фунтик ну никак не хотел ассоциировать с домашней роскошью баготеев. Вот ну совсем ему не хотелось ощущать себя кастрированным котом. Даже у такого огромного лотка как пустыня он пытался сохранить хоть каплю достоинства. И эта капля с утра уже конкретно распирала, а рявкнуть пароль…
– Бульдог – сволочь, – просипел в бороду Шкипер.
– Что-о?!
Старик опасливо покосился на рычащее начальство.
– У-убью!… В крдематодии у медя даботу искать будете! – А вот работать в пустыне никому не хотелось. Плешивый Бульдог рыкнул, и волосатый палец ткнул в сторону склада. – Даботать! Садтир на рдемонте, сказал!
Гровер ужом проскочил мимо босса, Фунтик, втянув живот, пытался скользить по стеночке. Шкинер недовольно окинул начальство тяжелым взглядом и сплюнул, но под яростью бешеного напора начальства отступил и он.
Бульдог припомнил Торопыжку. Выдавил:
– Сводочь.
Тэра оторвалась от замершей картинки, такой неуместной здесь, в уютной столовой. Черные кудри расстроено качались:
– Знаешь, Клотар, непохоже, чтобы это расстроило Бульдога. Скорее уж он с гордостью рявкнет пароль, чем…
– Ммм? – Торопыжка с интересом покосился на Тэру. – Чем что, солнышко?
– Ну… Ну, не знаю. Вряд ли этот гад обделается у всех на глазах.
– Это точно. Глайдер ему вернули. За день уже трех друзей на соседних складах посетил.
– И?
– Долго это продолжаться не будет. Всё-таки Карстак маленькая, занюханная планетка. – Торопыжка сочувственно покосился на Тэру. – Извини, лапочка, понимаю, родилась на ней, но… Поганая, по сути, планетка. Да и слухи плодятся быстро.