— Да пошли вы… — Нейпир шагнул к двери, распахнул ее и вышел в коридор.
Рутвен последовал за ним вниз по лестнице.
— Найдите Сент-Джайлса, — бросил он проходившему мимо лакею. — И подайте мою карету.
Они продолжали препираться, не замечая лиц, которые высовывались из дверей, провожая их удивленными взглядами.
— Это дело нуждается в дополнительном расследовании, Нейпир, — мрачно заявил Рутвен. — Мы явно что-то упустили.
— Мы? — загремел Нейпир. — Кстати, Рутвен, вы в курсе, что у вашего образца добродетели есть пистолет?
— Едва ли это запрещено законом, — парировал маркиз, хотя этот факт явился для него неожиданностью.
— Как и мышьяк, но невинные женщины не прячут пистолеты в ящиках для нижнего белья. — Комиссар схватил свое пальто и вышел наружу.
Рутвен последовал за ним.
— Не будьте наивным, Нейпир, — сказал он. — По вашему собственному утверждению, Холдинг писал ей каждый день в течение двух недель. Разве это похоже на человека, который, как вы сказали, опомнился?
Сквозняк захлопнул за ними дверь. Нейпир обернулся.
— О, вы полагаете, что видите всех насквозь, с вашими особыми талантами, — сказал он, презрительно скривив губы. — Думаете, я не слышал, что говорят об этом месте, где мы с вами находимся? Клянусь, будь у меня хоть крохотный шанс, я прикрыл бы эту лавочку, поставив жирную точку на вашем так называемом Обществе Святого Якова.
Люди пытались это сделать на протяжении четырнадцати столетий, подумал Рутвен. «Братство золотого креста» подвергалось жестоким гонениям, но не распалось, и вряд ли комиссар преуспеет больше, чем его предшественники.
— Вы слишком самонадеянны, Нейпир… — Он протянул руку, чтобы удержать комиссара за локоть, но нечаянно схватил за запястье.
Его голову словно пронзила молния вместе с мучительной болью. Каждая эмоция Нейпира вспыхнула как сухие дрова, охваченные пламенем: ярость, презрение и жгучая ненависть, свернувшаяся в его мозгу как змея. Рутвен попытался сосредоточиться, убеждая себя, что результат стоит мучений, но озарения не пришло. С Нейпиром это редко удавалось.
— Что, черт подери, с вами происходит? — словно издалека донесся до него голос комиссара.
Рутвен отдернул руку и сделал глубокий вздох, подавляя вспышку эмоций.
— Иисусе, Рутвен, у вас зрачки размером с полпенни, — пробормотал Нейпир. — Вы выглядите как ненормальный.
— Ради Бога, прислушайтесь ко мне! — отозвался маркиз, глядя ему в глаза. — Я только что видел опасность. А вы игнорируете ее на свой страх и риск.
Нейпир отвел взгляд и сделал знак проезжавшему мимо кебу.
— Знаете, Рутвен, таких, как вы, раньше сжигали на кострах, — сказал он, но в его голосе слышался испуг. — Командуйте своими «братьями». Я думаю, что вам скоро понадобится их помощь.
Рутвен в бессильной ярости наблюдал, как комиссар полиции забрался в кеб и укатил. Но когда экипаж отъехал, его взору открылось не менее неприятное зрелище.
На противоположной стороне улице стоял Джек Колдуотер, а рядом с ним — ухмыляющийся Пинки Ринголд.
— Вот оно, проклятие открытых окон, — произнес Колдуотер издевательским тоном. — Похоже, вы опять поцапались со стариной Роем.
Рутвен перешел через улицу.
— Колдуотер, — угрюмо сказал он. — Пора вам научиться уважать тех, кто старше и лучше вас.
Колдуотер сделал вид, будто защищается от удара.
— Ваше знаменитое хладнокровие опять дало слабинку, Рутвен? — отозвался он. — Это как-то связано с Лейзонби? Говорят, вы отослали его в Эдинбург под каким-то предлогом.
— Какое, черт возьми, вам дело, Колдуотер? — прорычал маркиз. — Может, Лейзонби изнасиловал вашу матушку в тюрьме?
На лице молодого человека мелькнула неприкрытая ненависть, и он сделал выпад. Но Рутвен схватил его за грудки и прижал к стене.
— Спокойнее, — процедил он.
Пинки перестал ухмыляться и втиснулся между ними.
— Остынь, Джек, — сказал он, упершись ладонями в грудь каждого. — Отпустите его, милорд. Подумайте, как это выглядит со стороны.
Рутвен сдался. Не хватает только, чтобы его призывал к порядку Пинки Ринголд.
— В один прекрасный день, Колдуотер, — он помедлил, чтобы в последний раз встряхнуть репортера, — я вас придушу.
— Если Лейзонби не доберется до меня первым, — парировал тот.
Пинки ткнул Рутвена локтем в живот. Выругавшись, маркиз отпустил Колдуотера, и тот кинулся прочь, вслед за кебом Нейпира.
Рутвен повернулся к Пинки.
— Спасибо, — произнес он, натянуто кивнув. — Могло быть хуже.
Пинки плюнул ему под ноги.
— Не благодарите меня, — отозвался он. — Он надоедливый сосунок, но мне он нравится. В отличие от некоторых слишком много мнящих о себе, учитывая, кто они есть на самом деле.
Рутвен улыбнулся:
— Намек на моих предков, Пинки? Или всего лишь на Белкади?
— Решайте сами, — буркнул тот, войдя в холл и захлопнув за собой дверь.
Спустя пятнадцать минут карета Рутвена остановилась перед его городским домом. Спустившись на землю, он отдал несколько коротких указаний Брогдену и вошел внутрь.
— Где мадемуазель Готье? — отрывисто спросил он у Хиггенторпа.
Дворецкий взял у него трость и шляпу.
— В оранжерее, милорд.
Проследовав по длинному коридору в оранжерею, Рутвен обнаружил там Анишу, которая сидела в своем любимом плетеном кресле с попугаем, пристроившимся у нее за спиной, и их новой гувернанткой, расположившейся рядом.
— Британский пленный! — приветствовал его попугай. — Помогите!
— Раджу! — Аниша отложила свое вышивание и поспешила ему навстречу. — Какой сюрприз!
Грейс встала и учтиво присела.
— Аниша. Мадемуазель. — Он поклонился каждой.
— Что это у тебя? — спросила Аниша, глядя на предмет, который он держал под мышкой.
— А, это. — Он чуть не забыл про жестяную коробку с лимонными леденцами. — Это для Тедди и Тома. Конфеты уже несколько дней дребезжат у меня в карете.
Глаза Аниши удивленно расширилась.
— Ты купил такую огромную коробку? Для двух маленьких мальчиков?
Рутвен исподлобья посмотрел на сестру, испытывая досаду. Он хотел как лучше, черт побери.
— Разве дети не любят конфеты?
Аниша улыбнулась.
— В следующий раз попроси, чтобы тебе взвесили кулечек, — сказала она. — Ладно. Я спрячу ее и буду выдавать им понемногу.
— Как пожелаешь, — буркнул Рутвен, хотя и понимал, что сестра права, и переключил свое внимание на Грейс. — Мадемуазель Готье, вы ездите верхом?
Та резко вскинула голову.
— Я? — В ее глазах мелькнула паника. — Да, а в чем дело?
— Я хотел бы, чтобы вы покатались со мной.
— Неожиданная идея.
— В парке, — коротко бросил он. — Вам хватит четверти часа, чтобы переодеться?
Грейс бросила неуверенный взгляд на Анишу, затем кивнула:
— Да, милорд. Я буду готова через пятнадцать минут.
— Спасибо, — сказал он.
Он повернулся и вышел, чувствуя взгляд Аниши, прожигавший его спину.
Грейс оказалась верна своему слову. Когда Рутвен сбежал вниз по лестнице, облаченный в сапоги и бриджи, с хлыстом под мышкой, она уже ждала его внизу, одетая в простой черный костюм для верховой езды и белую блузку с жабо впереди. На голове у нее лихо сидела черная шляпка с тремя перьями, завязанная под подбородком большим бантом.
Несмотря на мрачное настроение, Рутвен оставался мужчиной, способным оценить женскую красоту, а Грейс, несомненно, была усладой для глаз. Более того, она обладала чисто французской элегантностью, которая могла затмить даже самые роскошные наряды.
По поручению маркиза Брогден позаботился о том, чтобы из конюшни привели жеребца Рутвена и гнедую кобылку. Грейс чувствовала себя уверенно и вскочила в седло практически без посторонней помощи. Они развернули лошадей и двинулись в сторону Гайд-парка.
Как только они оказались за пределами слышимости конюхов, Грейс повернулась к Рутвену с обеспокоенным видом.