В деревянных клетях сидели цыплята и кролики, а торговцы с ручными тележками продавали всё: от столового серебра до жареных сосисок.
Но, чем ближе я подходил к церкви, тем меньше мне встречалось народа, и, в конце концов, я остался один-одинёшенек на большой булыжной мостовой перед зданием.
Чуть дальше раскинулась небольшая площадка.
За ней стояла церковь, отгороженная покосившейся железной и уже ржавой оградой.
Сделав глубокий вдох, я поднялся на насыпь и протиснулся сквозь щель в заборе.
Я оглянулся, но не увидел за собой ничего, кроме грязных зданий, обветшалых домов и нескольких любопытных лиц, выглядывавших из окон.
Я был сам по себе, и я это прекрасно осознавал.
Я пересёк внутренний двор — жёлтый, мертвый и бесплодный; земля под ногами потрескалась, словно я находился в пустыне.
Церковь походила на какой-то гигантский кладбищенский саркофаг или усыпальницу, которая поднималась прямо из мёртвой земли.
Стены были грязными, заросшими мхом и лишайником, а крыша зияла дырами от бесчисленных бурь.
Окна были высокие, стрельчатые и закопченные.
Чуть выше располагалась колокольня, увенчанная длинным сужающимся шпилем, который склонился в сторону и грозился с минуты на минуту обвалиться на землю.
Это было действительно жуткое место, и от одного взгляда на церковь кровь в моих жилах похолодела, словно под воздействием хладагентов.
Интересно, о чём думал Блейк, когда стоял на том же месте, что и я?
Я решил, что двери церкви будут заперты, как упоминал в своих дневниках Блейк, поэтому обошёл нагнетающее тоску здание с другой стороны, пробираясь через сорняки и торчащие из-под земли обломки старых памятников.
Я нашёл открытое окно подвала и влез внутрь.
Внутри включил фонарик и в его свете рассмотрел ящики, бочки и свисающую со стропил густую паутину.
Я слышал, как кто-то бегал и скрёбся в темноте, но это было не удивительно.
В старой заброшенной дыре, подобно этой, должно быть полно крыс.
Поднявшись наверх, не терял времени.
Я прошёл по проходу, вздымая клубы пыли.
Скамьи были грязными, изъеденными червями и затянутыми белым кружевом паутины.
Я двинулся через неф в холл и обнаружил винтовую лестницу, которая поднималась в башню.
Она была узкой, крутой и тоже заросшей паутиной.
От стоящей в воздухе пыли я чихнул.
Лестница доходила до комнаты, которая в обычной церкви была бы колокольней. Но это место нельзя было назвать «обычным».
Ничего удивительного.
Когда-то это место называлось Церковью Свободной Воли, прежде чем в 1840-х годах её не передали Церкви Звёздной Мудрости.
Руководил им профессор Боуэн — о нём в своих дневниках упоминал Блейк.
Предположительно, последователи Звёздной Мудрости были одержимы неким странным древнеегипетским камнем, с помощью которого они могли призывать в наш мир Скитальца Тьмы, так же известного под именем Ньярлатотеп.
Не думайте, что я верю во весь этот бред, просто придерживаюсь фактов.
Как только вошел в помещение, то почувствовал, что задыхаюсь.
Стены располагались близко друг к другу, а створки окон прогнили.
Воздух был странным: сухим, с непонятным мускусным запахом, напоминающим секрет желез рептилий.
Я стоял на пороге, судорожно втягивая воздух и понимая, что могу потерять сознание. Голова кружилась, как шарик на колесе рулетки.
Но спустя пару секунд, в голове прояснилось, и я мог соображать.
Я тяжело сглотнул и обвёл фонариком помещение.
И видел то же, что видел Блейк… Ту же комнату, те же стулья с высокими спинками, стоящие перед каменным постаментом. А на том постаменте — жёлтая металлическая коробка.
А в коробке…
Матерь Божья! Сверкающий Трапециоэдр.
Этого не могло быть. Но вот он — лежит прямо передо мной.
Судя по информации, которую узнала Элизабет и её семья, сразу после смерти Блейка сюда пришёл доктор по имени Декстер, знакомый с ситуацией, забрал камень и бросил его в самый глубокий залив Наррагансетт.
Похоже, он полагал, что этот артефакт способен изгнать Скитальца.
Но если это так, то зачем, во имя всего святого, он решил выбросить камень в самые тёмные бездны, которые можно только отыскать?!
Когда Элизабет рассказывала мне об этом, я решил, что всё это чушь собачья, и, похоже, так оно и было, ведь вот он, Сверкающий Трапециоэдр, прямо передо мной.
Он выглядел как чёрный кристалл размером с кулак.
Он мерцал и блестел; по его поверхности пробегали красные прожилки, напоминающие кровеносную сеть.