— Да, я бы сделала это, — ответила молодая женщина, вздернув подбородок. — То, что случилось между нами… меня очень тревожит.
— А что, если я скажу, что понимаю твои чувства?
Губы Люси тронула насмешливая улыбка.
— В самом деле? Нечто необычное произошло… происходит между нами. Это похоже на чудо, — произнесла она тихо, почти задумчиво.
Его взгляд потеплел, когда их глаза встретились.
— Ты тоже это почувствовала?
Она кивнула в знак согласия, а потом взъерошила руками свои волосы.
— Но это все не имеет смысла!
— Я знаю только одно, — сказал Стенли, — я не хочу, чтобы ты уходила прямо сейчас.
Люси грустно улыбнулась.
— К счастью для тебя, я не смогу найти работу до весны, пока новый сезон не начнется.
— Тогда это решает дело. Ты остаешься!
— А наше стремительное сближение… Что нам с этим делать?
— Если мы оба желаем близости, я не понимаю, почему мы не можем доставлять удовольствие друг другу, не позволяя, чтобы это перерастало во что-то большее. Мне не нужна жена!
— И дети, — напомнила Люси.
— И дети, — согласился он. — Но я хочу тебя.
— И я хочу тебя, — призналась она. — Поэтому мы просто будем получать сексуальное удовольствие, какое можем себе позволить в течение недель или месяцев без взаимных обязательств. Так я тебя поняла?
— Так! Почему бы нет! — отозвался Стенли.
Люси не имела сил возражать, хотя такой план ей казался безумным. Но она жаждала вновь почувствовать то единение, которое испытала, когда он держал ее в своих объятиях.
— Хорошо! — сказала она. — До весны!
— Согласен.
Она протянула руку, и он пожал ее. От этого прикосновения по телу у нее побежали мурашки. Люси встала, чувствуя, что, если не отойдет, то вновь окажется в его постели.
— Когда ужин? — неожиданно спросил Стенли. — Я проголодался.
— Я тоже проголодалась! — раздался голос Альмы, появившейся в дверях.
— Ты опять босиком, маленькая леди, — укоризненно заметил Стенли.
Альма взвизгнула и побежала в сторону спальни.
— Куда это она?
— Мне кажется, за носками, — ответила с улыбкой ее мама.
— И она сама сможет их надеть?
— Я должна буду помочь ей. Она еще не может достать до ящика с носками. Он высок для нее.
— Я сам сделаю это, — заметил Стенли, вставая с софы.
Люси удивленно вскинула брови.
— Ты же не любишь детей!
— Да, ну и что же. Мне будет еще более неприятно, если она заболеет. Кроме того, я голоден, а тебе предстоит организовать ужин. — Он мило подмигнул ей, на что ее сердце ответило радостным учащением ударов. — Думаю, я справлюсь.
Стенли не спеша шел по коридору, зная, что Альма все равно будет в комнате раньше и подождет его. Он не учел быстроты и находчивости маленькой девочки. Она выдвинула нижний ящик комода, встала на него, чтобы дотянуться до верхнего, который ей удалось даже открыть. Но тут комод зашатался, грозя упасть на ребенка.
— Альма! — закричал Стенли севшим от страха голосом.
Испугавшись, девочка откинулась назад. Под тяжестью выдвинутых ящиков, к которой прибавился ее собственный вес, комод начал опрокидываться.
Стенли стремительно схватил малышку и бедром остановил падающий комод. С верхней крышки полетели на него тяжелые статуэтки, пепельницы и разная мелочь.
— Что там у вас происходит? — услышав шум, обеспокоенно крикнула Люси из кухни. — Все хорошо?
— Все прекрасно! — отозвался Стенли. — Превосходно! — пробормотал он себе под нос.
Крепко прижав к себе Альму, он перевел дыхание. Бедро саднило в том месте, где комод ударил по кости. Вложив в усилие свой вес, он выровнял громоздкий комод и поставил его прямо.
— А что превосходно? — спросила Альма, ничуть не сознавая опасность ситуации, в которой она только что находилась.
— Это значит, что тебя чуть не убило, — резко ответил он девочке, задвигая нижний ящик комода на место ногой. Повернув Альму так, чтобы можно было заглянуть ей в глаза, он нравоучительным тоном произнес: — Ты должна была попросить помочь тебе. Могла сделать себе больно!
— Я доставала носки, — сказала Альма тихим голосом, — как ты велел.
В результате беда чуть было не случилась из-за меня же, подумал Стенли. С удивлением он вдруг понял, что с беспокойством думает о том, кто же присмотрит за девочкой, когда его не будет поблизости. Такой живой ребенок может натворить что угодно.
Маленькая девочка показала пальчиком на беспорядок на полу.
— Все упало! — Подбородок у нее привычно дрожал.
— Да, ну и пусть, ничего же не разбилось! — Стенли никак не мог успокоиться, — Мы все опять поставим наверх!
Он понимал, что похож на сентиментального идиота-папашу, но вокруг никого не было, чтобы уличить его в этом, поэтому он мог поступать по своему усмотрению.
Малышка начала выворачиваться из его рук — признак того, что ее должны спустить на пол. Оказавшись на полу, Альма подняла тяжелую оловянную подставку для книг и передала ее Стенли.
— Вот, — сказала она, — я тоже буду помогать все ставить на место.
В течение следующих нескольких минут они работали вместе. По просьбе девочки он снова поднял ее на руки, и она разместила предметы на верху комода так, как ей хотелось. Когда все было расставлено, Альма заулыбалась от удовольствия. Видя эту улыбку, Стенли словно стал выше ростом. Таким непривычно радостным оказалось для него общение с малышкой. Особенно когда она ничем не досаждала. Он не позвал Люси и не стал просить ее забрать дочь. Черт возьми, он никак не ожидал, что ему станет приятен этот ребенок.
— Тебе все же нужно надеть носки, маленькая леди! — сказал он, щупая свободной рукой ледяные пальцы на крошечных ножках.
Девочка захихикала.
— Ты можешь делать «чижиков»?
— Что делать?
— Ну «чижиков».
Он догадался, что девочка имеет в виду щекотку. Но не собирался позволять ей делать из себя заменителя папы.
— Тебе нужно надеть носки! — строго повторил он.
Открыв верхний ящик, он достал пару розовых носков.
— Не эти! — заявила Альма.
— А чем они плохи?
— Я хочу с Микки Маусом.
Стенли собрался пресечь капризы ребенка, но, увидев упрямо сжатые губки, изменил свое намерение. Люси обязательно поинтересовалась бы, что у них произошло. Он перерыл весь ящик, но таких носков не нашел.
— С Микки Маусом нет!
— А где же они? — Альма явно огорчилась.
— Откуда я знаю! — Изо всех сил стараясь не допустить потока слез, он схватил пару голубых носков с белой каймой. — А эти тебе нравятся?
Глаза у девочки расширились, и она произнесла с благоговением, на которое только был способен трехлетний ребенок:
— Эти носочки для воскресной школы! — И потом добавила: — Они мои самые любимые!
— Ты хочешь их, ты их и получишь, крошка! — Он сел на кровать и натянул носки на ее ножки, несмотря на сопротивление забавно шевелящихся пальчиков.
Альма посмотрела сначала на носки с каймой, потом на Стенли с непередаваемым выражением восторга и страха. Ему было до смешного приятно, что он доставил ей радость. Взяв девочку за руку, он повел ее в коридор.
— Пойдем посмотрим, где твоя мама!
Люси обомлела.
— Это же ее носки для воскресной школы! Она разорвет их, если будет носить без туфель!
— Я куплю ей другую пару, — пообещал Стенли, обменявшись заговорщическим взглядом с Альмой, которая спряталась было за него в ожидании материнского гнева.
— Я не хочу, чтобы ты тратил деньги на нас, — возразила Люси.
— Это всего лишь пара носков.
— Может быть, для тебя это и пара носков, а для меня — час работы за стойкой. — Повернувшись к дочери, она приказала: — Иди и надень ботинки. Сейчас же!
Альма повернулась к доброму дяде.
— Я должна это делать, да?
Он увидел выражение тревоги на лице Люси при таком явном «восстании низов». Его собственная мать умерла, когда он был очень маленьким, поэтому слово отца всегда было законом. Теперь он видел, что могло случиться, если бы его мать была жива. Когда в жизни ребенка есть двое взрослых, всегда существует возможность обратиться к одному из них за помощью. И тогда неизбежно возникает конфликт уже между взрослыми. Но Альма не была его дочкой, и он не вправе принимать решения, оказывающие влияние на ее жизнь.