Все поняли, что «зубная боль» — это Дженни.
— Но ты вроде говорила, что твоя мама готовит какой-то прием? — напомнил Джек.
— Я была так убедительна? — улыбнулась Риган. — Здорово! У нее и правда встреча с каким-то важным саудовским магнатом, но они будут беседовать в Лондоне.
— Ха, смотрите! Это же доктор Фэрфакс! — вдруг воскликнула Фрэнки. Друзья проследили за ее взглядом. — Может, он скажет нам что-нибудь новенькое?
Доктор стоял, разговаривая с кем-то, у бокового входа, недалеко от них. В тот момент, когда Джек и Риган обернулись, он сел в синий «BMV» и захлопнул дверцу.
— Кажется, уезжает, — сказала Фрэнки. — Пошевелитесь, если хотите с ним поговорить.
Джек рысцой подбежал к машине и помахал сидевшему за рулем доктору. Боковое стекло скользнуло вниз.
— Ну, здравствуйте, — улыбнулся доктор Фэр-факс, когда трое ребят подошли к машине.
— Извините, что мы вас беспокоим, — начал Джек. — Но нет ли у вас новых данных о Томе?
— Извини, Джон, — перепутал доктор имя Джека, но тот не стал его поправлять. — Я здесь не по службе. Мое дежурство только вечером, а сейчас просто заехал поговорить с одним человеком. О Томе можешь не волноваться — на вечер я запланировал для него еще одно исследование. Думаю, после этого мы с ним закончим.
— И он сможет поехать домой? — не поверил Джек.
— Вне всякого сомнения, — подтвердил доктор. — Но после анализа, который я хочу провести сегодня, он может почувствовать некоторую слабость и головокружение. Думаю, будет лучше, если вы предупредите всех, чтобы вечером его не навещали. Тем более раз утром его все равно выпишут.
— Здорово! Просто замечательно! — воскликнул Джек. — Вот родители обрадуются!
Но, внимательно посмотрев на обветренное, изборожденное морщинами лицо доктора, он вдруг почувствовал, как в голове зазвенели тревожные колокольчики.
— Вы знали, что когда-то в старину на месте этой больницы был чумной дом? — вдруг спросил он. — Понимаете? Дом, куда свозили больных чумой?
Джек сам не понимал, почему задал доктору этот вопрос, просто чувствовал, что должен об этом спросить.
Доктор кивнул.
— Честно говоря, да, знал. В моем роду многие поколения мужчин были лекарями. — По его лицу пробежала непонятная усмешка. — Вы не поверите, но я могу проследить свою родословную вплоть до эпохи Стюартов! До самого правления Карла II. — Он вскинул глаза на ребят. — Приятно было поговорить с вами, но мне пора. — Стекло плавно поползло вверх. — Не забудьте, сегодня для Тома никаких посетителей!
— Да, мы поняли.
От стекла отразился луч света.
— Всего наилучшего, — сказал на прощание доктор. — Завтра увидимся, может быть. — Он коротко махнул рукой, и машина укатила.
Джек стоял, глядя вслед автомобилю, ощущая в груди беспокойный трепет, будто там билась пойманная бабочка. Король Карл II правил во времена Великой чумы.
— Вы знаете, — произнесла Риган, и ее голос заставил Джека очнуться от гнетущих мыслей. — Этот доктор мне кого-то напоминает… Только не могу понять кого.
Глава XIII
«ГОСПОДЬ, СМИЛУЙСЯ НАД ВСЕМИ НАМИ!»
От больницы до Уэйнс-лейн, улицы шикарных особняков, в одном из которых жила Риган, ходу было минут двадцать. Этот район считался самым престижным во всем Личфорде. В другом месте Вандерлиндены и не поселились бы. Трое друзей решили, что, добравшись туда, смогут наконец обсудить события этого дня в спокойной обстановке.
Чтобы добраться до особняка Вандерлинденов, ребятам пришлось миновать район захудалых магазинчиков ношеной одежды и безликосерых, запущенных домов. Трое друзей в молчании шли по грязным улочкам, подавленные унылой нищетой, которая, казалось, сочится из земли. Может быть, дело просто в душном жарком воздухе этого знойного лета? А может, в безрадостном захолустье этих кварталов?..
В давно минувшее лето 1665 года Личфорд был так же распят под солнцем, столь же палящим и безжалостным.
Сухой ветер ворошил кучи мусора и вздымал пыль. Газетный лист, похожий на сгорбленную, уродливую птицу, хлопал на ветру.
Ребята прошли мимо прачечной. Горячий, как из печи, пропитанный мыльными испарениями воздух вырывался наружу. Риган поглядела на запыленное окно. На стекле красной краской было небрежно написано объявление:
Два предмета по цене одного. Специальный тариф для курток с утеплителем. Возможна стирка с полной обработкой.
Пыльный ветер ударил в глаза Риган. Буквы на объявлении причудливо изменились, и Риган прочла:
Господь, смилуйся над всеми нами.
Она уставилась на красные поблескивающие слова. С букв по стеклу стекали капли крови.
— Ой… что это? — хрипло вырвалось у нее. Она схватила Фрэнки за рукав. — Ты только погляди на это!
Фрэнки и Джек переглянулись.
— И что? — спросил Джек.
— Не видите, что ли?
— Нет. А что мы должны видеть? — не понял Джек.
Фрэнки взяла Риган под руку и оттащила ее от дверей прачечной.
— Не смотри, — прошептала она. — Не обращай внимания.
Голос Фрэнки был сдавленным и измученным.
Риган выдернула руку, повернула голову, глядя назад через плечо.
— Но…
— Не смотри! — прошипела Фрэнки. — Не думай об этом. Не замечай.
— Ты тоже видишь, что там написано? — спросила Риган.
— Да.
— А я ничего не вижу, — признался Джек.
— Тогда тебе чертовски везет! — криво усмехнулась Риган и уставилась на Фрэнки. — Это на самом деле там написано? Или мне просто мерещится?
— Не знаю, — замотала головой Фрэнки. — Только мне хочется поскорее убраться отсюда. — Она подняла голову и втянула носом воздух. — Этот запах… Ты чувствуешь?
Риган принюхалась. Она ожидала ощутить запах уксуса, но вместо этого ей ударило в нос совсем другое.
— Как в том подвале, — прошептала она. — Когда обрушилась стена.
— Еще хуже, — добавила Фрэнки. — И запах все усиливается.
Джек застыл посреди улицы. Он ничего не ощущал. Ничего не видел. Не чувствовал никакого запаха.
Бо-о-м-м!..
Воздух колыхнулся, и на мгновение солнце будто вздрогнуло на растянутой простыне неба. Фрэнки оглянулась на Джека, в ее глазах появился ужас.
— Я слышал, — произнес Джек. — Что-то случилось.
— Надо выбираться отсюда. — Риган была не на шутку испугана.
Бо-о-м-м!..
Колокол звонил, и звуки его скорбных ударов прокатывались над крышами домов, как голос смерти.
Послышался крик. Он доносился из узкого проулка между двумя магазинами. Темная фигура, спотыкаясь, вышла из проулка и рухнула, на мостовую.
Это был мужчина в темно-синем костюме.
Друзья подбежали и помогли ему, когда он попытался сесть. Застонав, мужчина прислонился спиной к стене. На нем была белая рубашка и синий полосатый галстук. Очки косо висели на вспотевшем лице. Волосы слиплись. Лицо было изуродовано красными рубцами. Мужчина слабо кашлянул.
— Помогите! Ради бога, помогите нам! — раздалось откуда-то сверху.
Молодой голос, женский. Фрэнки подняла голову и похолодела.
Из окна верхнего этажа высовывалась молодая женщина с прической а-ля панк. Ее руки тянулись вниз, рот широко открыт в крике ужаса. Кожа землисто-серая, с красными пятнами.
Под окном на двери дома красной краской был намалеван крест.
Улица вдруг оказалась полна народу. Кругом бесцельно бродили люди. Спотыкаясь, вытянув вперед руки, скользя и падая, натыкаясь друг на друга, словно изображали слепых в какой-то нелепой пьесе.
Но это не были люди из мрачного прошлого — они были одеты в современную одежду. Это были обыкновенные люди, но с лицами, изуродованными следами чумы, с лиловой кожей, провалившимися глазами в черных глазницах, впалыми щеками и кровавой слюной на губах.