— Что?
— Если мне опять захочется обрушить стену… Не помню, как я это сделал, но неважно… Скажи, чтоб я этого не делал. Если только заметишь, что я опять собираюсь это сделать, сразу же скажи. Ой, меня тошнит.
— Позвать нянечку?
— Нет.
— Реа очень переживает из-за этого случая, — сказал Джек.
— Как же, переживает она! — проворчал Том. — Приглашает людей, чтобы их потом стенами придавливало. Замечательно!
— Она не виновата.
— Когда меня отпустят домой?
— Пока что полежишь здесь.
Том перевел взгляд на окно.
— Уже почти стемнело.
— Знаю. Тебя оставят здесь на ночь, для наблюдения. Доктора Фэрфакса немного беспокоит, что ты наглотался этой поганой жижи. Он считает, что ты мог проглотить вместе с ней каких-нибудь микробов.
— Еще бы не проглотить! Галлонов десять микробов, наверняка! Риган небось до сих пор помирает со смеху, не может остановиться.
— Вряд ли, — покачал головой Джек. — Она перепугалась не меньше, чем остальные, когда тебя накрыло этой гадостью. Ты это хорошо помнишь? — Джек посмотрел на брата.
— Помню, как стена начала валиться. И как я подумал, что «у-у-упс! — промашка вышла». — Том сдвинул брови, перебирая свои мысли, но с падением стены воспоминания обрывались. — Не-а, после этого уже ничего не помню.
— Я вытащил тебя из-под земляной кучи, — начал рассказывать Джек… — Ты отключился, совсем. Реа помчалась звонить в «Скорую». Фрэнки бросилась оказывать тебе первую помощь. Она была на высоте. И Риган тоже.
Том бросил на брата подозрительный взгляд.
— Надеюсь, они не делали мне искусственное дыхание «рот в рот»?
— Нет, не волнуйся.
— Ну, ты меня успокоил!
— Они убедились, что ты и так нормально дышишь, — произнес Джек, посмеиваясь над Томом. — Потом мы вынесли тебя из ямы, и Фрэнки уложила тебя в более удобное место. «Скорая» приехала минут… минут через пятнадцать, пожалуй. Тогда это нам показалось целой вечностью, — грустно улыбнулся Джек. — А потом, через несколько часов ты пришел в себя и заявил, что во всем виновата Риган. После что-то говорил о больших воронах или еще какой-то ерунде. Доктор Фэрфакс испугался, что ты немного того… Но я его успокоил, объяснив, что ты всегда такой, когда просыпаешься.
— Ворона, — пробормотал Том.
В голове его шевельнулось какое-то смутное мрачное воспоминание. Большая черная ворона… И еще… — но тут воспоминание, мелькнув, исчезло, скрывшись за гранью его сознания.
Джек посмотрел на брата:
— Ты помнишь еще что-нибудь о том, как обрушилась стена? — осторожно спросил он.
— Что-то помню… Да, кости! — Глаза Тома округлились от страха. Он уставился на Джека. — Когда стена обвалилась, то в земле было полно… костей!
Сдвинув брови, он хмуро глядел на Джека.
— Но ведь Реа говорила, что костей не должно было быть. Она сказала, что там только рога и копыта, ведь так?
Джек внимательно посмотрел на брата. Рассказать ему сейчас или не стоит?
Брови Тома еще сильнее сошлись на переносице.
— Что? — резко спросил он, заметив что-то в широко поставленных светло-карих глазах Джека.
— Том, это не были кости животных, — тихо произнес Джек. — Я понимаю, что тебе будет неприятно узнать, но это были человеческие кости. Реа считает, что сыромятня располагалась рядом с каким-то старым кладбищем, о котором все забыли.
Джек ожидал, что реакцией брата будет отвращение, но в объятых ужасом глазах Тома зажглось нечто другое — это было внезапное понимание. Протянув руку, он схватил Джека за запястье. Капли пота бусинками выступили на лбу, в глазах появился лихорадочный блеск. Том поднял голову.
— Это не так, — прошептал он хрипло. — Это было не обычное погребение, Джек. Совсем не обычное. Это было массовое захоронение. Яма, куда кидали трупы людей, умерших от чумы.
— Какая ерунда, — встревоженно произнес Джек. — С чего ты взял?
Голова Тома откинулась на подушку.
— Не знаю, — сказал он, и в голосе его послышалась дрожь.
Повернувшись, он пристально посмотрел в лицо брата.
— Джек, — прошептал он. — Я что, заразился чумой?
Глава III
ЗАПАХ УКСУСА
Риган резко села в кровати. Утренний свет пробивался в спальню сквозь плотные плюшевые занавеси. Вчера вечером она полностью сменила одежду и полчаса простояла под душем, чтобы избавиться от подвального смрада, который преследовал ее. А теперь что опять за запах?
— Уксус! — произнесла она вслух. — Что за чертовщина? Я же чувствую, воняет уксусом!
Выскользнув из кровати, она обследовала свою просторную комнату. Запах как будто исчез. Она понюхала постельное белье. Ничего! Подошла к окну, отдернула тяжелые занавеси.
Окно ее спальни выходило в огромный, ухоженный опытным садовником сад, принадлежавший большому особняку, который снимали ее родители. Риган всегда удивлялась, зачем родители селятся в таких больших домах? Ведь все равно мама проводит большую часть недели в Лондоне, занимаясь своими дипломатическими обязанностями, общаясь с министрами иностранных дел, другими высокопоставленными чиновниками. А отец находится где-нибудь в Дубае, или в Куала Лумпуре, или в Петербурге, или же летит в реактивном самолете бог знает куда еще.
Риган уже привыкла, что родители то и дело бросают ее в каком-нибудь шикарном особняке, и она остается предоставленной самой себе. Прежде она часто думала о том, что было бы, если бы родители постоянно присматривали за ней. И несколько лет назад решила, что ничего хорошего. Такой образ жизни имел свои преимущества. Единственное, перед кем ей приходилось отчитываться, была помощница по хозяйству. Про последнюю из них, Дженни, с первого взгляда можно было сказать, что она из тех, кого интересуют лишь кавалеры и развлечения.
Риган натянула на себя черные джинсы и свитер — черный — ее любимый цвет, — бросила быстрый взгляд на себя в зеркало. Жесткие прямые, цвета воронова крыла волосы были расчесаны на прямой пробор и спускались ниже плеч. Глаза на широком бледном лице поражали неожиданной синевой.
— Неплохо выглядишь! — подмигнула она своему отражению.
Риган открыла окно и полной грудью вдохнула свежий воздух. Жарко. Даже в такую рань воздух уже неподвижен и горяч. Последние две недели Личфорд напоминал раскаленную духовку. Вчерашние грозовые тучи медленно уползали, оставляя за собой клочки ярко-голубого неба.
Риган родилась в северной части Нью-Йорка, но всю свою жизнь переезжала вместе со своими богатыми и влиятельными родителями из одной страны в другую. Личфорд стал для нее первым местом, где она почувствовала себя дома. Она не могла этого объяснить, просто было такое ощущение, и все. Если повезет, возможно, родители на некоторое время перестанут кружить по миру и она сможет пустить здесь какие-то корни.
Риган направилась вниз по лестнице, ведущей на кухню. До нее донесся резкий, как скрежет ногтями по стеклу, голос Дженни:
— …в общем, ты понимаешь, я говорю, извините меня, я как бы не вижу, чтоб здесь висел знак «остановка запрещена». А он мне типа того, что никто не останавливается у перекрестка на зебре…
Сделав глубокий вдох, Риган двинулась по лестнице дальше. Дженни, по своему обыкновению, висела на телефоне, болтая со своим парнем из Калифорнии по имени Брэд.
— Что? Ну да, прямо на зебре. Так они здесь называют место для пешеходов, где можно переходить. Что? Да! Полная чушь! И, представляешь, ты не поверишь, у них тут нет платных стоянок… То есть платные есть, но…