- А свита? – ядовито поинтересовалась женщина, только сейчас четко осознав, что девушка заставила ее плясать под свою дудку, ради своих целей, а вовсе не ради благополучия Высшей Ложи и всех алатов. – Насколько мне известно, ты собирала в нее далеко не сильнейших… Не боишься бросить их без своей защиты?
- О них есть, кому позаботиться, - снисходительно усмехнулась алата Страх. – Я уже не так сильно нужна.
Отвернувшись от Калли, она продолжила путь. Но прежде, чем Эвелинн успела дойти до своей цели, защитные чары особняка спали самой собой, входная дверь распахнулась, явив взору возмутительно спокойного Вильгельма, неторопливо спустившегося по ступеням в сопровождение Каролины. И Десмонда.
*****
Гончему повезло. Если, конечно, можно так выразиться. Он попал в особняк раньше, чем свиты Рогнеды и Калли поставили купол. Разыскав брата, мужчина безапелляционно потребовал, что тот исчез как можно дальше и как можно быстрее, дабы Эвелинн не смогла продемонстрировать на нем, что собой представляет принцип талиона при наказании. Вот только Рол наотрез отказался, заявив, что не боится покалеченной алаты. Быть может, если бы он знал, что Кэрол собирается прямо сейчас заложить его Вильгельму со всеми потрохами, и его надежды все же получить место своего покровителя рушатся, как карточный домик в ураган, то последовал бы совету Десмонда. Увы, все обстояло иначе. И бросать практически завершенное, по его мнению, дело Роланд не собирался.
К слову, ему тоже повезло. Каролина лишь начала издалека заводить песню о вероломстве своего напарника, когда в особняк деликатно постучал посланник Калли. Его предельно вежливое и лаконичное сообщение об обвинениях, предъявленных Вильгельму Калли и Рогнедой по представлению Эвелинн и с ее доказательств, спасло Рола от неминуемой мгновенной расправы. Завершив свою речь заявлением, что у Виля и его свиты есть полчаса, чтобы добровольно предстать перед Высшей Ложей, а над особняком установлено ограничение на создание пространственных порталов, молодой человек откланялся.
До этой минуты Вильгельм не знал, что его драгоценная бывшая-будущая правая рука исчезла у него из-под носа… Его бешенство от этой вести приглушалось лишь новоявленными проблемами в виде обвинений коллег. Сам факт, что Калли и Нед выступили против него, был не так уж невероятен: они никогда не были ему верными союзницами и именно они чаще всего в штыки воспринимали его предложения и решения. Но каким образом с ними заодно оказалась Эвелинн, черт ее подери?! Она скорее руку бы себе откусила, чем добровольно явилась бы к Высшей Ложе!
От мужчины не укрылись молчаливые переглядывания его помощников. Не желая гадать, с чем они связаны, Вильгельм привел в действие все защитный чары особняка и ударом незримой магической руки швырнул Каролину и Роланда на диван, не позволяя им подняться на ноги:
- С первой попытки и в двух словах объясните мне, что здесь творится, - с угрозой прошелестел он. – Если я почую хоть толику лжи – я огорчусь. Вам не понравится, если я огорчусь.
Десмонд попытался вмешаться, но алат Справедливость усилил давление магии на своих помощников, заставив их сдавленно выдохнуть, и Гончий вынужденно остался стоять в стороне.
- Я жду, - поторопил Кэрол и Рола Вильгельм.
- Спроси у Роланда, как Эвелинн оказалась на свободе, - выпалила девушка, не дав напарнику и рта раскрыть. – Он – последний из свиты, кто видел ее после лишения крыльев…
Виль перевел взгляд на помощника:
- Это так? – обманчиво спокойно осведомился он. Со стороны казалось, что ничего не происходит, но Рол чувствовал, как сила покровителя, удерживающая их с Каролиной на месте, буквально потрескивает от напряжения, словно наэлектризованная. – Кто посмел лишить Лину крыльев без моего на то разрешения?
- Тебе не кажется, что сейчас не время для болтовни? – все же вклинился Десмонд. – Полчаса не будут длиться вечно, а битву с такой кучей алатов вам и всей свитой не выиграть!
Алат Справедливость глянул на Гончего, как на заговорившую табуретку, но мужчина проигнорировал все пренебрежение в этом взгляде, кивнув в сторону окна:
- Ты наружу-то посмотри, - хмыкнул он, мысленно извинившись перед Линой за то, что собирался сделать. – Мало того, что там две свиты, среди которых четко выделяются десятка три отличных магов, там еще и твоя любимица собственной персоной. Может, крыльев-то у нее и нет сейчас, но Пандорра никуда не делась…
- Со своим созданием я как-нибудь справлюсь, - снисходительно заметил Виль и удивленно вскинул бровь, услышав смешок Десмонда. – Тебе весело?
- Слышала бы тебя сейчас Дора, - покачал головой Десмонд. – Уже кишки твои на палочку наматывала бы… Пандорра – не твое создание, а бессмертная душа, помещенная в тело Лины Асмодеем. Хочешь подробностей – топай к демону.
Лжи в словах мужчины Вильгельм не ощутил, а потому опешил, сам того не желая убрав магический пресс с Каролины и Роланда. Его помощники даже не сразу заметили это, не меньше покровителя ошарашенные откровением Деса.
А Гончий, обеспокоенный пока лишь судьбой брата, продолжил пользоваться замешательством Виля:
- Я могу предложить кое-какой вариант действий, который обойдется малой кровью, - заманчиво сказал он. – Сделайте вид, что решили сдаться на милость Высшей Ложи, ослабьте их бдительность, а я отвлеку на себя Эвелинн. Надеюсь, улучить момент для внезапного исчезновения без меня сумеете?
Вильгельм с подозрением прищурился, развернувшись к мужчине всем корпусом:
- С чего бы мне тебе доверять?
- С того, что выбора у тебя нет, - ухмыльнулся Десмонд. – Если твои прелестные коллеги по Ложе решат атаковать особняк – попрощайся со свободой. И вполне вероятно, что с жизнью тоже. А я действительно хочу помочь, потому что этот недоумок, - Гончий указал на Рола, - мой брат, и его жизнь мне небезразлична. В принципе, конечно, можешь…
- Меня устраивает твой план, - оборвал его алат Справедливость. – Я выйду к Калли и Нед в сопровождении своих помощников, попробую заговорить их. Твоя задача – убрать ограничение телепортов.
Виль решительно направился к входной двери, попутно снимая охранные чары, Каролина торопливо бросилась за ним, а Дес жестко удержал двинувшегося следом брата:
- И почему у меня такое чувство, что я чего-то важного не знаю?.. – риторически поинтересовался он и сурово пригрозил: - Не вздумай глупить: исчезнет барьер – убирайся как можно дальше, наплевав на своего покровителя и напарницу.
Роланд выдернул руку, смерив Гончего раздраженным взглядом:
- Если ты запамятовал, из нас двоих я старший, - огрызнулся он. – Позаботиться о себе могу и самостоятельно! И будет тебе известно, что привязанностью к Вильгельму и Кэрол не страдаю.
Десмонд почувствовал, что его брат снова чего-то не договаривает, но времени на допрос с пристрастием не было: его окликнул Виль, потребовав пошевеливаться.
*****
Увидев Десмонда за спиной Вильгельма я, мягко говоря, опешила. Если бы не крепкие руки Себастьяна, незаметно поддержавшие меня сзади за талию, я бы совершенно точно покачнулась. Одно дело ненавидеть Деса и желать отомстить ему, находясь на расстоянии, и совсем другое - пытаться убедить саму себя в том, что он для меня ничего не значит вот так, глядя прямо на него и чувствуя, как где-то внутри тревожно натягивается тонкая нить, связывающая меня с Гончим. Обидно, что я становлюсь очевидицей его предательства во второй раз, а эта ниточка и не думает рваться…
- Ты в порядке? – тихо спросил вампир, единственный, кто заметил потрясение на моем лице. – Может, стоит уйти?
- И не подумаю, - решительно мотнула я головой, пряча лицо за маской безучастного спокойствия. – Другого шанса расплатиться с Роландом и Вилем у меня может и не быть.
Брат Десмонда показался на пороге уже в тот момент, когда мой бывший покровитель, Каролина и Гончий подошли к Калли. Даже после того, как на руках Вильгельма приказом Калли защелкнулись «Оковы Дьявола» (надо же, штука вроде редкая, а у каждого представителя Высшей Ложи есть свой личный комплект), ни тени испуга не появилось на его лице. Вместо этого уголки тонких губ чуть заметно приподнялись вверх. Вежливая полуулыбка Виля вызвала у меня приступ отвращения и тошнотворных воспоминаний. С такой улыбкой он не только выслушивал хорошие новости и встречал официальных гостей, но и оскорблял, пытал… Мне понадобилось десятка два лет, чтобы научиться распознавать тончайшие оттенки его мимики. И если алату Мудрость его наигранное недоумение могло обмануть, то меня нет.