— Я боюсь одиночества.
Полуправда, он столько лет в ней тонет…
Но целует Алину. Глубоко, со всей страстью и желанием, которое душило каждый вечер, когда он смотрел на нее, свернувшуюся в кресле.
Секунда замешательства и она отвечает. Зарывается пальцами в волосы, прижимается телом к крепкой груди…
Дарклинг ненавидит себя сильнее с каждым касанием мягких губ, понимая, что желание целовать ее — ничто, по сравнению с желанием заставить не задавать вопросов.
Он никогда не чувствовал вины, играя с людьми, их сердцами и судьбами. Дергая за ниточки нервов, как кукловод, манипулируя и подчиняя.
Но теперь…
Алина не уходит, не отталкивает, когда он наконец прекращает поцелуй. Ее губы раскраснелись, и за зрачками почти не видно радужки.
Должен ли он что-то говорить? Он не знает правильных слов…
Теплая ладошка ложится Дарклингу на лицо. Тонкие пальцы легко водят по вечерней щетине, а прохладный нос тыкается в неглубокую ямку между ключиц.
— Я тоже боюсь одиночества.
Стоит наверное сказать, что он сделает все, чтобы уж этот страх точно ушел навсегда…
— У тебя есть Мал.
Дарклинг чувствует, как Алина напрягается в его объятиях. Но когда она поднимает глаза, он видит только мягкую улыбку.
— А еще Женя. И Надя с Марией. Но ведь я не с ними, а с тобой сейчас.
— Почему?
Алина смеется, и ее улыбка такая яркая, что затмила бы даже ее собственный свет.
Она все еще такая, особенная, когда, заметив вдалеке черный с золотом кафтан, останавливается посреди замерзшего озера, не обращая внимания на удивленно глядящую на нее подругу.
Дарклинг думает, что навряд выглядело бы странно, если б он подошел к ним. Просто… спросить что-то. Напомнить, что вечером праздник.
Посмотреть на нее, просто посмотреть.
Он делает всего шаг…
И прямо в плечо прилетает огромный снежок, разбившись в дребезги, и обдав лицо холодным снегом.
После минутного замешательства, Дарклинг медленно проводит рукой по лицу, убирая снег. Его глаза останавливаются на белом следе на кафтане, на всех до одного, замерших на месте, гришах, на давящейся смехом Алине, и на мальчике-шквальном, испуганно прикрывшем рот руками. Именно в таком порядке.
Со стороны он кажется ужасно строгим, недовольным и даже сердитым. Поэтому неожиданность на его стороне, и, молниеносным движением захватив полные пригоршни снега, великий и ужасный запускает снежок в ответ.
Мальчишка вскрикивает, не успев защититься, и со всех сил отряхивается.
— Отличный бросок, только, в другой раз, целься лучше.
Шквальный широко улыбается, забыв про все на свете, а Женя Сафина только посмеивается, глядя на Алину, неотрывно следящую за удаляющейся фигурой.
Заклинательница солнца ловит взгляд подруги и улыбается в ответ.
— Что?
— Ничего.
Это «ничего» говорит больше чем тысяча слов. «Ничего» и хитрая ухмылка, вздернутые брови и заговорщески блестящие глаза.
Алина хмурится, поджав губы, но вдруг меняется в лице. С очаровательной улыбкой глядя Жене за спину, даже слишком приветливо и слащаво говорит:
— Привет, Давид!
Портная вытягивается как струна, в несколько движений поправляет и без того безупречные волосы, и, краснея и улыбаясь оборачивается…
Алина громко смеется, едва не поскользнувшись.
— Мы квиты!
Они бегут по льду, как беззаботные дети, не думая ни о чем, кроме глупых девчачьих шуток.
И все еще смеются, когда несколько часов спустя, Женя укладывает подруге волосы, пока та, в последний раз перед демонстрацией, больше играет, чем практикует свои приемы.
Несколько маленьких сфер плавают вокруг них, сливаясь и делясь, разбрасывая по комнате теплый свет.
— Знаешь, а ведь к такому солнцу зимой очень легко привыкнуть.
Женя ловко управляется с золотыми заколками, невесомо пропуская локоны меж пальцев.
— Веришь, я теперь понимаю, о чем ты говорила, когда спрашивала как можно жить без дара. — Заклинательница зачарованно следит за своим светом, не отрывая глаз. — Я теперь… люблю этот свет, будто он живой, будто не просто сила, а человек…
— Определенный человек?
Алина вскидывает голову, сморщившись, когда одна из прядей натягивается. Откидывает шею, заглядывая Жене в глаза.
— Только ты видишь?..
— Отчасти. Многие говорят, что Дарклинг… изменился немного. Но знаешь, мы все изменились, ведь у нас появилась надежда.
Женя грустно вздыхает, опустив голову, нежно водя по волосам Алины.
— Будь очень осторожна, Алина. Запрети себе даже смотреть на него иначе, когда кто-то рядом. Не показывай даже толики небезразличия. И…
— Женя, я смогу…
— Нет! Нет, не сможешь.
Присев перед девушкой на корточки, совсем как в их первую встречу, Женя крепко сжимает похолодевшие ладони, и смотрит только в глаза.
— Ты слишком чистая для этого места. И для него тоже. Дарклинг защищает гришей, оберегает, сражается за нас. Но у него есть сила и власть. А они меняют людей слишком сильно. Не позволяй сделать себя его пешкой.
Портная крепче сжала ее ладони.
— Женя, я могу спросить тебя?
— Конечно.
— Он знает про тебя и царя?
Женя опустила голову, а когда подняла, ее прекрасные глаза сияли смертельной сталью.
— Все знают.
— И он говорил когда-то почему ничего не сделал?
— Ничего не сделал?! Он сделал больше чем кто либо. Он дал мне то, чего я больше всего желала.
— Но не освободил.
— Пока.
Алина прищурилась. Женя вздрогнула, поднявшись.
— Пока?
— Давай не будем обсуждать сегодня столь опасные темы. Тем более, когда я так отчаянно нуждаюсь в шампанском!
Нехотя, но все же Алина позволила сменить тему. В конце концов, у нее будет целое завтра чтобы разобраться в этом неожиданном и слишком тревожном «пока».
Она сможет поговорить с Дарклингом, сможет все узнать.
Она больше не девочка-картограф, она заклинательница солнца. У нее есть сила и власть, и Женя была права, когда говорила, что они меняют людей.
Комментарий к Часть 8
Ну что, господа, надеюсь Вам хватило всей этой милоты со звездами и первым поцелуем, потому что со следующей главы мы пересаживаемся на стеклянный корабль слез и печали, который понесет нас сквозь море ангста, к берегам неоднозначного (но может хорошего, я еще не решила) финала.
А если серьезно, я как-то все еще немного в шоке, что вас тут больше ста человек собралось. И с самого старта держите эту работу в топах😅 лучшие просто❤️
========== Часть 9 ==========
Комментарий к Часть 9
Ребята, там впереди есть слово «весть» в значении «вестИ», пожалуйста, не нужно его исправлять😅 это цитата Пушкина, а не ошибка, спасибо)
Оглядываясь на окружающее великолепие, гришей в парадных кафтанах, почетных гостей, высоких послов и аристократов, Алина наконец понимала, почему Мал воспользовался представившейся возможностью, и уехал еще днем, не желая остаться на праздник. Каково ему было бы здесь, в своем целиком черном кафтане, но среди тех, рядом с которыми он в наибольшей степени чувствует себя бесполезным.
Как бы ни относились к зимнему балу, называли его демонстрацией или выступлением, но это был вечер чествования гришей. Их исключительности.
Каково было мальчику без силы приходить на эти праздники?
Наверное, поэтому он был так весел, когда зашел проститься. У него наконец-то была цель. От него по-настоящему что-то зависело.
И, оглядывая роскошь Большого дворца, Алина грустила о нем, но вовсе не так, как многие годы до этого.
Даже думая о друге, она продолжала выискивать в толпе Дарклинга. Так старательно, что испуганно вздрогнула, услышав его голос за спиной.
— Лучше не показывайся на глаза царице, а не то прикажет весть в глушь лесную, и под сосной оставить там, на съедение волкам.
Алина рассмеялась и густо покраснела, но, вспомнив слова Жени, постаралась взять себя в руки.