Она целует его совсем невинно.
— Ты не злодей.
В его глазах — призраки слез, прошлых и будущих. Может, Алине они и вовсе привиделись, ведь руки на ее талии прижимают совсем близко, заключая в объятия.
Тяжелое дыхание Дарклинга греет ее ключицы, пока, перебирая его волосы, она шепчет ему на ухо:
— Ведь не бывает злых людей. Только несчастливые.
Он кивает, и пусть у него глаза старика, но сейчас Дарклинг — только мальчик. Несчастный.
Они сидят молча, пока последний снег засыпает и беседку, и сад вокруг, медленно пытаясь скрыть их от всего мира.
— Алина.
— Да?
— Мне снилась твоя звезда.
— Она теперь твоя. Навсегда.
Сложив пальцы, Алина зажигает его звезду, ту самую.
Дарклинг улыбается, но смотрит только в ее глаза.
— Я тоже хочу подарить тебе… что-то. Я хочу подарить тебе мое имя.
Алина замирает, забыв как дышать. Это не кажется ей равноценным обменом.
— Ты примешь его?
— Да.
Он тянется к ее уху, переплетя пальцы, и впервые за сотни лет, на одном лишь выдохе шепчет:
— Александр.
Алина вторит эхом.
— Александр. — ее улыбка становится шире.
— Скажи еще.
— Александр.
Он целует ее долго, кусает губы, оставляет свой багровый след у самого края кафтана, так близко, что одно неосторожное движение, поворот головы, и увидит любой.
Ведь когда луна поднимается выше, и приходит время возвращаться, они все так же держатся за руки, шагая по тайному проходу. И Алина нехотя отпускает Александра, кивнув в ответ на прощальное:
— Позволь зайти к тебе после.
И снова кланяется, улыбается, смеется, и опять кланяется. Говорит с Женей, Надей, Марией… Принимает комплименты и восторги… Слышит еще больше новых и непонятных имен…
С облегчением захлопывает за спиной дверь своей комнаты, оперевшись на нее, только бы не упасть.
Закрывает глаза, обещая себе не больше минуты в таком положении. И только открыв, замечает темную фигуру у окна.
Инстинктивно вспомнив все, чему ее учит Боткин, Алина резко вскидывает руку, осветив комнату до последнего угла.
Облегченно выдыхает.
— Вы напугали меня.
Лицо Багры кривится в неискренней улыбке.
— Не меня тебе стоит бояться, девочка.
Алина прищурилась, подозрительно осматривая комнату. Внутри что-то оборвалось, разбудив неясную тревогу, страшное предчувствие.
Багра не покидает свою хижину. И вот она здесь.
— Зачем вы пришли?
— За тобой. Ты должна покинуть дворец, сегодня.
— О чем вы?
— Я пытаюсь спасти тебя от рабства. Быстро переодевайся!
Не церемонясь, старуха швырнула узел с одеждой.
— Багра, что происходит?
— У нас мало времени. Скоро мальчишка найдет стадо Морозова. Он найдет оленя.
— Почему вы так уверены? И… я думала, вы не верите в стадо Морозова.
Багра только отмахнулась.
— Малый дворец ничему не научил тебя, если ты принимаешь подобные слова за чистую монету. Я пыталась заставить его поверить в то, что это сказки. Но если Дарклинг доберется до оленя, его уже ничто не остановит.
Алина прищурилась, наблюдая за женщиной, за каждым ее движением. Она слышала правду в каждом слове, но не понимала. Пока не понимала, и не желала даже с места двигаться, пока не исправит это.
— От чего не остановит?
— От использования Каньона в своих корыстных целях.
Из груди вышибло весь воздух. Перед глазами встала карта Равки, разделенной Неморем, а в голове враз ожили все мысли, которые спрятались в тот далекий вечер, когда она сделала к Дарклингу первый шаг.
— Ты должна выслушать меня.
— Я хочу знать все.
Старуха удивленно нахмурилась. Ожидала она совсем другого, вовсе не покорного согласия, отдающего слишком знакомой гордостью.
— Земля, которую охватывает Неморе, была когда-то зеленой, богатой и плодородной. Теперь она мертвая и бесплодная, кишащая монстрами. Дарклинг раздвинет ее границы на север к Фьерде и на юг к Шухану. Те, кто не преклонится перед ним, будут наблюдать, как их королевство превращается в безлюдную пустошь, а подданных пожирают хищные волькры.
Алина едва удержалась, чтобы не обхватить себя руками и не дать волю слезам. Потому что главная причина, по которой она не могла сомневаться в этом — она сама это давно поняла. Только, по старой привычке, спрятала глубоко в себя.
Потому что отреклась от самого первого урока Багры.
— Сколько ему лет?
— Если ты спрашиваешь, то и сама знаешь ответ, верно, девочка?
— Он и есть Черный Еретик.
— Да. И тебе нужно бежать от него, прежде чем он сделал тебя рабыней.
Считаешь меня злодеем?
— Но вы не рассказали мне все.
— Я рассказала все, что тебе нужно знать.
Алина упрямо вскинула голову.
— Вы пришли ко мне по своей воле. Так имейте храбрость рассказать мне правду.
Багра зло поджала губы. И вместо ответа сжала старческие пальцы.
Тени заструились по комнате, клубясь и ширясь.
— Он ваш сын.
— Да. И только я знаю какой он на самом деле.
Алина сердито склонила голову, но вызвала у старухи лишь смех.
— Ты не согласна со мной, я вижу. Думаешь, ты первая? Первая среди наивных, одиноких девчонок, которых он использует?
— Хватит!
— Он древний, глупое ты создание! И ты для него, как и остальные — всего лишь средство достижения цели.
Алина подавила рвущийся наружу всхлип, но Багра стала другой. Словно ушла в себя, забыв о ярости.
— Много лет назад, — тихо начала она. — Еще до того, как он придумал Вторую армию, до того, как он отрекся от своего имени и стал Дарклингом, он был просто гениальным, талантливым мальчиком. Я сделала его честолюбивым. Я сделала его гордым…
— И преподали тот же урок что и мне?
Старуха вскинула голову, выглядела так, словно очнулась ото сна.
— Что любовь хрупкая и ненадежная. Что она ничто по сравнению с властью. Вы это и ему говорили? — Багра не ответила. — Но ведь не только это, вы мне не солжете.
— Это не твое дело!
— О нет, мое. Я не просила о даре призывать солнце. Не просила об этой силе и этой жизни, но я получила все это, и не стану прятаться, бежать, и скрываться. Больше никогда.
— Вот значит как. И ты сможешь простить себе смерть своего Мала?
По коже побежали мурашки.
— Как много мой сын сказал тебе? Ты не ответишь на этот вопрос, потому что он не сказал тебе ничего!
— При чем здесь Мал?
— Ты никогда не думала, зачем Дарклингу мальчишка без силы?
— Мал — усилитель.
— А еще он его брат. Дальний, но единой крови. Так скажи мне, девочка, что так хорошо знает моего сына, что из этого помешает Дарклингу убить мальчишку?
— Убить?
— Ради тебя, Алина Старкова. И для тебя.
Холод окутал все тело.
— Я вам не верю. Откуда вам знать про Мала?
— Потому что он — усилитель, созданный ненамеренно. Он — моя кровь. Кровь моей сестры. И кровь Морозова.
Багра выпрямилась, и ее сходство с сыном стало таким заметным, что Алина поняла, какой дурой была, не замечая.
Ты слышала легенду об Илье Морозове?
— Святые…
— Они не спасут тебя, девочка. Поэтому ты должна бежать. Олень будет лишь первым. Он возьмет его жизнь, а с ней и твою силу. Силы мальчишки приведут его к хлысту, и тогда, когда дар искать будет больше не нужен, твой Мал расстанется с жизнью, а его кости — станут твоими оковами.
Алина даже не пыталась скрыть слезы. Каждое слово Багры все глубже загоняло боль в сердце, и бороться с этой болью Алина не могла. Сама поражалась тому, как ее разум еще способен рождать слова.
— Ваша сестра — тот самый ребенок из легенды?
— Да. Моя мать боялась меня. Считала мою силу — проклятием, которое послали отцу за его скверну. И когда у нее родилась другая дочка — совершенно обычная, я стала лишь напоминанием о грехе. Я возненавидела эту девочку. И однажды, моя ненависть стала для нее смертью.