Когда-то тут была картина. Большая и красивая, пусть сама Алина не видела ее ни разу. Но такие темные следы теперь можно было найти по всему дворцу. Они постепенно исчезали, но от этого былая помпезная роскошь не возвращалась.
Дарклингу это нравилось. Дворец перестал давить своим богатством.
Николай был доволен. Слухи о том, что царская семья жертвует своим имуществом ради страны возвращала им былое уважение.
Алина же… Что же, она была сиротой, без дома и имущества. Распродавать вековое наследие казалось ей путем весьма болезненным, и легкость, с которой Николай прощался с картинами, каретами и золотыми украшениями, казалась ей неправильной. Даже несмотря на необходимость. Даже несмотря на то, что она сама предложила это.
Царевичу она об этом не говорила. Уж точно не теперь.
— Думаете, они примут ваши условия?
Дарклинг пожал плечами.
— Алина сыграла хорошую карту. Сейчас им очень невыгодно продолжать войну. Благодаря нашим реформам, Равка продержится и в наступательной войне еще достаточно долго. Навряд мы дойдем до столицы, но…
— Если Шухан окажет им поддержку?
— Не окажет.
Алина сомнительно склонила голову.
— Слишком много уверенности в твоих словах.
— Фьерда не предлагала бы мир, если бы была уверенна в намерениях Шухана, ни за что.
— Но Шухан мог давно напасть.
— Они ждут мира.
— Это глупо.
— Возможно. В любом случае, этим они оказывают нам огромную услугу.
— Но зачем?
— Как ни иронично, но им нужны гриши. И их генералы понимают, что воюя на два фронта, я предпочту отправить своих людей не тем, кто превратит их в свое оружие.
— Воюя только с Шуханом мы тоже можем не посылать гришей.
Дарклинг смотрел на Николая по меньшей мере снисходительно.
— Очень интересно каким образом ты собираешься это выставить.
— Гриши останутся как внутренние войска?
— «Пока наши сыновья сражаются за страну, колдуны отсиживаются в тылу» и сотни других красивых лозунгов, что прокричат твоему брату прямо в окно его красивого дворца.
Младший царевич недовольно поморщился. Ему вовсе не по душе было очередное напоминание того, что несмотря на свою громкую победу и нынешнее заключение мира с Фьердой, он по прежнему оставался лишь вторым сыном. По прежнему на бесконечный шаг от трона.
— Значит, остается только ждать?
— Только ждать. Ждать ответа послов, действий Шухана и отречения Василия.
Александр уверенно скрестил руки на груди, давая понять, что его слова — истина в последней инстанции, которую весьма нецелесообразно поддавать сомнению.
— В таком случае, не составите ли мне компанию за обедом в Большом дворце?
— Я — нет, слишком много дел. А Алина вполне может выделить время.
Заклинательница метнула на мужчину сердитый взгляд. В последнее время он слишком часто позволял себе спихивать на нее всю светскую часть дворцового существования.
Недовольные глаза встретились с уставшими. Алина себя одернула.
— С удовольствием.
Дарклинг кивнул.
— Вот и отлично. Зайди ко мне как будешь готова, хочу передать часть дел по Малому дворцу.
— Как скажешь.
И он ушел. Алина не позволила себе даже на секунду задержать на темной фигуре взгляд.
Смешно, но они стали относится друг к другу гораздо холоднее перед посторонними. Короткие фразы и жесты, скованные движения.
Ночью они делили постель, и грели друг друга до первого рассветного солнца. Но когда наступал день…
— Будь осторожна за обедом.
— Отчего?
Женя ловко перебирала пальцами, укладывая послушные пряди в старинную равкианскую прическу. Объединение страны, а теперь и победа над Фъердой… Геополитика захватила придворных модниц, заставив вспомнить о старых традициях страны. Платья, прически, украшения… Аристократы разом вспомнили, что они равкианцы, и двор стал походить на вычурные картины из учебников истории.
Но в сути своей остался прежним.
— Василий глуп, но не настолько, чтобы не понимать, к чему все движется. Они с Николаем далеки от любящих братьев. Не позволяй втянуть себя в их драчку.
— Мне нравится, что ты зовешь это «драчкой».
Портная презрительно прыснула. В зубах она держала пару заколок, и лишь они отсрочили язвительный ответ.
— Будь у царевичей хоть немного больше мозгов, они бы решили это между собой, не превращая себя в посмешище.
— Николай как раз старается не стать им.
— Но как выглядит брат его совершенно не волнует. Ну отречется Василий, уступит трон, и что? Если только не умрет — превратится в главного героя шуток на ближайшие лет десять.
Алина невесело сдвинула плечами, уставившись на свое отражение. Василий ей не нравился. Заносчивый, высокомерный, но хуже всего глупый и совершенно бестолковый. И все же участь его незавидна.
— Алина?
Женя смотрела сквозь зеркало прямо подруге в глаза, слишком озабоченная той печалью, что эти глаза захватила.
— Когда Фьерда изъявила желание начать переговоры, я словно камень с плеч сбросила. Это такое чувство было… Думала, все кончено. Но все еще не кончено, и я смотрю на Дарклинга, на его вечную усталость, и уже не верю, что мне хватит сил дойти до конца…
— Какого конца?
Портная улыбалась ласково, хоть слова отдавали жестокой правдой.
— Алина, ведь не будет конца.
Алина смотрела на Женю, не в силах произнести ни слова.
— Это ноша вечная, для всех нас. Не Фъерда, так Шухан. Не Шухан, так Кеттердам, или Новый Зем, или свои же люди с бунтом или, упаси Святые, революцией.
Они замолчали. Слова легли тишиной, непреодолимой и в чем-то страшной.
Ведь Старкова прежде не думала о таком туманном «после». Она ведь просто шла, куда ее вели, куда сама хотела, куда идти было нужно… Но о том, что будет когда она в это несуществующее «куда-то» придет, она никогда не представляла.
А теперь она вглядывалась в собственное отражение, с отчетливым пониманием того, что надев кафтан, она отрезала себе все пути обратно, к жизни обычных людей. К жизни отказников… О, какими счастливыми она теперь их считала. Но разве это могло что-то изменить?
— «Вечная» для нас с тобой вещи немного разные.
Женя грустно улыбнулась.
— Не немного, к сожалению. Тебе суждено слишком много лет, чтобы сопоставить наши жизни.
— Значит, однажды я увижу тебя старой.
Портная рассмеялась собирая свои бесчисленные баночки в сундучок.
— Готова поспорить, старость сделает меня еще более неотразимой.
Алина рассмеялась тоже. Она всегда верила, что старость показывает настоящее лицо человека. Обнажает все пережитое, изрезав лицо морщинами. Что же, пусть Дарклинг хоть сотню раз назовет ее глупой, но сейчас Алина уверенна — ей не нужно ждать вечность чтобы увидеть Женино настоящее лицо. Ведь оно перед ней.
— Сомневаюсь, что это возможно.
Девушка лукаво улыбнулась, собираясь уходить.
— Ты зайдешь ко мне вечером?
Женя удивленно приподняла бровь, а в глазах заиграли чертики.
— А ты будешь у себя вечером? — Алина зарделась, вызвав у подруги новый приступ смеха. — Ладно, зайду. Все равно Николай снова отнял у меня Давида.
— Вот как? Может мне использовать свое влияние и поговорить с ним? — Старкова картинно вздернула подбородок, изображая одну из тех напыщенных придворных дам, но Женя стала серьезнее.
— Не недооценивай свое влияние на него.
— Перестань, Николай не настолько глуп, чтобы бросать Дарклингу вызов.
— Я думала, именно это он и сделал еще в первую их встречу.
— Но это другое.
— И все же, будь осторожна с словами и действиями, когда он рядом. Не давай ложных надежд, ни ему, ни брату.