-- Потом прочитаешь, -- шепнула она.
Подать принцессе знак, что она услышана, я была не в состоянии. Нэл вздохнула и отступила.
Шаги, приглушенные голоса, треск кустов, скрип, а затем перестук копыт, постепенно стихающий вдали, -- вот последнее, что я услышала, прежде чем окончательно отключиться от внешней действительности и полностью сосредоточиться на самоисцелении.
Сколько прошло времени, я не знала, но к тому моменту, когда я смогла прийти в чувство и заставить себя подняться с холодной земли, темная ночь успела вступить в свои права.
Я нащупала послание принцессы за пазухой и усмехнулась: было бы интересно прочитать его прямо сейчас, но, увы, до утра это невозможно -- я не маг, нет у меня дара ночного зрения, в темноте я ориентируюсь немногим лучше обычных людей.
А прямо сейчас мне следовало убраться подальше от дороги подыскать подходящее дерево, на котором можно расположиться относительно удобно -- провести остаток ночи на земле мне не улыбалось.
Я сделала первый шаг в глубь леса и только в этот момент на меня снизошло осознание: я все-таки свободна! Принцесса уже далеко, и расстояние между нами давно превысило длину поводка.
Новая жизнь. Как и две предыдущие, она началась для меня с ритуала. Было в этом что-то особое, значимое, но сил трезво мыслить не хватало, и я бездумно брела по ночному лесу в поисках временного пристанища...
Первое утро новой жизни застало меня на дереве. Все тело затекло от неудобной позы, руки были ободраны и испачканы, но моей радости это не умалило. Я спустилась вниз и попробовала оценить свое состояние. С телом все было в порядке, даже небольшая рана на бедре, куда пришелся удар отравленного кинжала, уже затянулась, остался лишь тонкий шрам да прореха на штанах. Вот с одеждой -- беда, все мои вещи остались в карете, как и оружие, не считая метательных ножей на поясе. Еще при мне был запас Бьяртиных зелий, кошелек с монетами и... всё. О том, чего мне еще не хватало для вступления в новую жизнь, напомнил голодным урчанием желудок.
Да уж, у жизни в подчинении есть свои преимущества -- рабов хотя бы кормят. Я же в последний раз ела еще в пути, из тех припасов, что мы с принцессой прихватили на кухне постоялого двора.
Что ж, теперь мне предстояло учиться самой решать вопросы пропитания. Вот только как? Ни грибов, ни ягод в весеннем лесу не найти. Охотиться я не умела, да и метательные ножи -- не самое подходящее для охоты оружие. Проще всего было раздобыть пищу у людей, но где эти люди?
Географию Тауналя я знала и неплохо представляла себе, где сейчас нахожусь, но на картах обычно обозначены только города, и до ближайшего из них, это я точно знала, было ой как далеко. А на деревню я могла наткнуться только случайно.
Поразмыслив, я взяла направление на восток: если принцесса с магом отправились в Ругалден, с моей стороны было бы разумно идти в другую сторону -- чем дальше я от них, тем меньше шансов, что их поймают. Я не жалела мага, который готов был переступить через мою жизнь ради собственной безопасности, но Нэл... Нэл -- это совсем другое дело.
День прошел в утомительной ходьбе под раздражающее подвывание голодного живота, не позволявшего мне останавливаться, но к вечеру я неожиданно вышла к селению -- небольшой деревушке, всего-то на полтора десятка дворов. Еще не стемнело, но все двери и окна были наглухо закрыты, ни одного человека снаружи, вслед за которым можно было бы незаметно проникнуть в дом. И только собаки лениво брехали из-за заборов, чуя чужака -- я шла по улице, совершенно не таясь.
Гм... Собаки? А ведь это выход! Не долго думая, я выбрала один из дворов и перемахнула через забор. Огромная лохматая псина вскочила, заливаясь лаем, но не нападая -- я дала ей себя почуять, но тут же перешла в теневую форму.
Мой расчет оказался верным: дверь дома заскрипела, отворяясь, и на пороге появился мужик -- не менее огромный и лохматый, чем собака.
-- Ну чо? -- пробасил хозяин. -- Чо ты брешешь, разбойник? Нет же никого!
Мужик спустился с крыльца, беспрестанно озираясь. Воспользовавшись тем, что дверь он оставил открытой, я нырнула в блаженное тепло избы.
Женщина средних лет сидела на лавке и разбирала спутанные комки шерсти при скудном свете коптящей свечи. Моего появления она не заметила, равно как и хозяин, вернувшийся в дом после переговоров с собакой.
В избе пахло съестным -- не изысками дворцовой кухни, конечно, и не добротной трапезой хорошего постоялого двора, но чем-то способным утолить мой зверский голод, -- и многострадальный живот в очередной раз громогласно взвыл. Мне оставалось только порадоваться, что этих звуков никто кроме меня не мог слышать, потому что поесть прямо сейчас не было никакой возможности -- надо было дождаться, пока хозяева улягутся спать. Несомненно, я могла бы сделать все беззвучно, но нетрудно предугадать реакцию людей, если на их глазах сама собой поднимется крышка над чугунком или начнут исчезать оладьи из миски, а привлекать к себе внимание было глупо.
Я скорчилась с углу около теплой печки и, придремывая вполглаза, ждала своего часа. Наконец хозяева угомонились, задули свечи, и в доме наступила тишина. Впрочем, очень ненадолго -- до того момента, когда ее разорвал мощный храп. Я, уже примериваясь к густой похлебке, порядком остывшей, но наверняка настолько сытной, что можно было закрыть глаза на мелкие недостатки, испуганно присела, не сразу сообразив, что это за звуки. И рассмеялась тихо: надо же, женщины годами делят спальни с мужьями-храпунами, а мне до сих пор везло -- я о таком ужасе только в книжках читала. Принцесса спала тихо, маг тоже, если и засыпал в нашей спальне, никаких лишних звуков не издавал.
Храп придал мне смелости: под такую музыку можно было не беспокоиться, что моя возня кого-нибудь разбудит.
Утолив первый голод и напихав в найденный здесь же, на лавке, заплечный мешок всякой снеди, я собралась уж было уходить, но в замешательстве остановилась на пороге: а стоит ли? Когда мне еще представится возможность провести ночь пусть не в комфортных условиях, но под крышей и в тепле? Вздохнула. Обернулась. И все-таки решилась -- оставила дверь в покое и устроилась все под той же широкой лавкой в обнимку со своей добычей.
Разбудили меня непривычные уху звуки -- бряцание кухонной утвари, потрескивание дров в печи, скрежет закрывающейся заслонки... И запахи. Дивные запахи, заставлявшие мое нутро трепетать в предвкушении. Я насилу дождалась, пока хозяева позавтракают и выйдут на двор, чтобы прибрать к рукам остатки их утренней трапезы и стремительно покинуть избу -- толкаться здесь и дальше не было никакого смысла.
Лишь устроившись на развилке дерева в ближайшем леске, я спокойно поела и была готова обдумывать свое дальнейшее житье. Начать решила с письма принцессы. Все это время я старалась о нем не думать -- то было слишком темно, чтобы читать, потом меня подгонял голод. Но теперь мне ничто не могло помешать. Не без трепета я достала из-за пазухи смявшийся листок, исписанный аккуратным почерком:
'Знаешь, Тень, я никогда не писала писем -- до сих пор было некому. И я не знаю, какими словами обратиться к тебе. Но на самом деле все это неважно. Главное, если ты читаешь это письмо, значит, у нас все получилось, мы правильно поняли друг друга.
Я очень боюсь -- что не смогу убедительно лгать Ианнару или что ты не сможешь справиться с ядом. Но стараюсь верить.
И мне жаль, что я не могу поступить иначе. Я просто не готова ссориться с Ианнаром, без него я не справлюсь, не выживу в этом мире, и если Иан отвернется от меня, то мне не останется ничего другого, как только явиться с повинной к своему жениху и надеяться, что он меня примет.
Ты не думай, на самом деле я не сомневаюсь в любви Иана. Просто, кроме любви, у него живет в сердце что-то еще, о чем он умалчивает. И отсюда -- и надрыв его, и боль, и жестокость. Я не лезу в его тайны, но вижу, что он ходит по краю пропасти, и боюсь, что мы пострадаем оба, если он сорвется. Я только надеюсь, что он доверится мне когда-нибудь и примет мою помощь. Не будь в нем этой боли, я едва ли смогла бы простить ему то, что он хочет заставить меня сделать.