-- Обещаю. А как?
-- Ну... Забрать их сразу с собой ты едва ли сможешь... Я заказал ящик -- непроницаемый для влаги, обитый металлом. Сложишь в него всё, и когда придет время, закопаешь в саду и замаскируешь так, чтобы это место могла найти только ты одна.
-- Хорошо, я все сделаю. А кому их отдать потом?
-- Потом... -- Райнер поморщился. -- Я не знаю, что будет потом, мне не дано предвидеть будущее. Но я верю, что ты когда-нибудь обретешь собственное пристанище. Тогда и вернешься за своим наследством. Да-да, наследством -- ничего другого я все равно не смогу тебе оставить. Распорядишься им по своему разумению... или по воле Высших -- в таком случае они сами дадут знать, как поступить. Но я не думаю...
О чем именно он не думал, Райнер не договорил, но я, кажется, поняла: едва ли богам есть дело до этих рукописей. Если люди утратят какое-то знание, Высшие найдут способ донести до своих служителей все, что они сочтут нужным -- не больше и не меньше. И новые люди когда-нибудь запишут истории о своем служении богам. Только это будут уже совсем другие истории.
А мне, как и Райнеру, будет жаль, если пропадут сокровища, которые Видящий собирал десятилетиями. И если мне удастся их сохранить, то рано или поздно рукописи найдут своих читателей, таких же жадных до знаний, как сам Райнер... или я.
Не стану утверждать, что я проводила в библиотеке большую часть дня. Я еще прежде успела открыть для себя и другие способы познания. Те часы, когда я не читала и не торчала на кухне, наблюдая за приготовлением обеда или ужина, я старалась проводить в городе. И за время своей жизни у Райнера узнала о мире и людях куда больше, чем за все предыдущие годы.
Перестав бояться за собственную шкуру (я так и не поняла, в какой момент исчез этот страх), я не только шаталась по улицам или заходила в лавки и таверны, но и не стеснялась пробираться в чужие дома -- просто из любопытства.
Нет, я не интересовалась подробностями интимной жизни обывателей -- на такое я насмотрелась во дворце с его более чем вольными нравами. Я наблюдала за отношениями в семьях, за проявлениями чувств -- в словах, взглядах, прикосновениях, жестах.
Я открывала для себя целый мир!
И мои открытия имели интересное следствие, которое я не сразу осознала: я почти перестала читать романы. После всего, что я видела, чувствовала, переживала вместе с другими людьми, слова на страницах книг стали казаться мне пресными, отношения героев -- искусственными, все эти сюжеты не передавали и десятой доли того, что было самой жизнью.
***
Здравствуй, Тень!
Со времени, когда я написала тебе последнее письмо, для меня изменилось многое, если не все. Возможно, я преувеличиваю, но ты просто послушай -- мне обязательно надо выговориться.
Я писала, что муж мой пропадает целыми днями в поисках подходящей работы, оставив меня в одиночестве, -- и это была правда. Но по-настоящему одна я осталась только теперь.
Несколько недель назад Ианнар явился домой очень поздно. Он был очень мрачен и долго не решался поведать мне, что его гложет. Разговорила я его только под утро.
В общем, он нашел себе работу. И даже договор подписал, но только после этого полностью осознал, во что же он вляпался.
Когда мы сюда бежали, Иан знал, что маги на Новых землях нужны. Но здесь, на побережье, спрос есть только на бытовиков, которые способны, к примеру, защитить склады от грызунов или что-нибудь в этом роде, а также на предметников, снабжающих местных жителей разного рода амулетами. У Ианнара нет особых способностей ни к тому, ни к другому. Он, как ты знаешь, боевой маг. Боевиков же нанимают в отряды первопроходцев. Иан не рвался на такую работу, потому что не хотел надолго оставлять меня одну -- он справедливо считает, что я пока не готова к самостоятельной жизни. Но мужская гордость пересилила: как это он, такой замечательный, не может содержать свою семью?! И он согласился на контракт. А потом узнал о том, о чем здесь не принято говорить -- по крайней мере, с новичками. Если бы он догадался задать вовремя нужные вопросы, то был бы в курсе, а так...
Оказывается, в задачи первопроходцев входит не только исследование новых земель и нанесение их на карты, но и уничтожение опасностей, которые ожидают поселенцев. Опасности эти подвижны и перемещаются большей частью на четырех конечностях, но на этом и заканчивается их сходство с обычными животными, потому что это не звери, а твари.
Когда маги исследовали новый континент, они обнаружили, что здесь когда-то произошла магическая катастрофа. Неизвестно, чем она была спровоцирована -- естественными причинами или неразумным поведением живших тут когда-то людей. Об этом пока рано говорить, потому что следов пребывания на материке людей пока не обнаружили. Даже если они здесь жили, то очень давно, и все следы ушли глубоко под землю. Зато магический фон остался -- вместе с тварями, которых он породил. Фон, говорят, теперь не опасен, в отличие от этих существ. Они куда умнее и хитрее любого зверя, хотя разумными их не назовешь. Они исполнены жажды крови и убивают не только ради пищи, а двуногих считают своими основными врагами. Оно и понятно -- люди теснят их, отвоевывая все новые территории.
Сперва в глубь материка продвигаются группы первопроходцев: землеведы, рудознатцы и просто бойцы. И в каждой группе обязательно должен быть маг, который сражается наравне со всеми.
Если находят месторождение металлов или полезных минералов, то зачищают окружающую территорию особенно тщательно и огораживают ее заслоном из амулетов, отпугивающих тварей. Здесь задача мага -- проследить, чтобы амулеты были в рабочем состоянии и заряжены под завязку. Потом, с партией старателей, придет другой маг, который будет следить за амулетами и обновлять их при необходимости. Эти маги обычно из тех, кто уже принял участие не менее чем в трех первопроходческих экспедициях и теперь хочет осесть на какое-то время.
Одна экспедиция длится от пары месяцев до полугода, как повезет. Если маг ходил в такие походы пять раз, он имеет право получить официальную должность в одном из небольших поселений. Если десять раз -- место городского мага. Только до этого еще дожить, надо, а доживают не все.
Все это я вытянула из мужа не за один раз. Днем он ходил в управление освоения земель для подготовки к походу -- знакомился с тварями, с которыми ему предстоит столкнуться, изучал другие возможные опасности и здешнюю природу. А вечерами я его тормошила. Он явно не хотел мне все это рассказывать, чтобы не пугать, но... Ты ведь меня знаешь, Тень! Если мне надо, я все вытяну. А мне надо: я не хочу гадать, что стоит за тяжелым молчанием мужа, и придумывать себе страхи, для которых нет оснований. Пусть уж лучше будут настоящие, с ними хотя бы можно бороться.
За три дня до отъезда Иан вручил мне пухлый конверт и сказал, что там его завещание и письмо для меня, в котором он рассказывает все о себе, о чем умалчивал раньше. Но вскрыть этот конверт я смогу только в том случае, если у меня не останется надежды на возвращение мужа.
Но знаешь, мне показалось, что Ианнар этой надежды не испытывает, будто уже сам себя похоронил. И это не просто страх, а смирение приговоренного. Словно он отказывает себе в праве на жизнь. Так бывает с людьми, которые совершили что-то ужасное и осознают это. И смерть воспринимают как искупление.