Владыка отправил в Риатану трех своих агентов. Ирье координировал их действия, собирал и сопоставлял полученные сведения, сам беседовал с дворцовыми слугами, которых удалось найти...
Предателя он вычислил: из бывших Теней, утративших память о своем происхождении, родня князя в седьмом и, кажется, в двенадцатом колене -- дальше проследить не удалось, ну да это и неважно. Там было много чего намешано: недовольство своим положением, личная обида -- за сестру, которую князь обошел своим вниманием при выборе супруги, покровительство контрабандистам, которое грозило вскрыться, потому что князь затеял расследование. А потом возник Тауналь со своим заманчивым предложением, и появилась возможность повернуть все иначе, а заодно и отомстить...
Вот только наказать за смерть родителей и братьев мне теперь некого. Виновник был найден мертвым в своем столичном особняке почти десять лет назад. Отравление. Тогда решили -- самоубийство. Возможно, из-за несоответствия ожиданий действительности. А я не исключаю, что таунальская корона позаботилась о том, чтобы не осталось живых свидетелей и участников неприглядных деяний -- чтобы когда-нибудь можно было переписать историю на свой лад. О князе-тиране, под властью которого стонала страна, и короле-освободителе, принесшем благоденствие на земли Риатаны.
***
Я сидела в зале аудиенций рядом с Владыкой, облаченная в парадные одежды, увенчанная княжеской короной и с массивным родовым медальоном на груди -- чтобы входящие в зал послы сразу видели, что перед ними действительно княжна, принятая родовым артефактом.
Разумеется, среди послов был маг, способный понять и засвидетельствовать этот факт. Впрочем, такое свидетельство было бы чистой формальностью -- никому и в голову не приходило усомниться, что княжна будет настоящей, все же Владыка Нимтиори слыл достаточно дальновидным политиком, чтобы не пойти на подлог, который так легко разоблачить.
Напряжение, близкое к страху, заставлявшее до боли сжимать кулаки и стискивать зубы, вызывал у меня вовсе не маг, а глава тайной канцелярии Тауналя, отправившийся с посольством. Стеумс счел эти переговоры слишком важными, чтобы доверить их кому бы то ни было. Надеялся поторговаться, потянуть время, дождаться стабилизации обстановки в Лайвериме... Напрасно.
После традиционного обмена приветствиями, Владыка в нарушение протокола взял слово:
-- Прежде чем приступить к собственно переговорам, я хотел бы разрешить одно недоразумение, чтобы ничто не препятствовало заключению соглашения.
Стеумс, который все это время не сводил с меня взгляда, повернулся к Владыке, кивнул в знак согласия и снова уставился на меня. Что он силился разглядеть? Узнать меня он не мог, но дураком глава тайной канцелярии отнюдь не был -- безумцем, как мне порой казалось, но не дураком, -- а потому, возможно, уже начал проводить мысленные параллели между исчезнувшей Тенью и возникшей из небытия княжной.
Однако додумать эту мысль ему не дали: по знаку Владыки одна из дверей распахнулась и в зал в цепях ввели Волка. Собственно, в этих оковах не было никакой необходимости, убийца полностью пребывал под властью Хозяина Теней и даже помыслить не мог о сопротивлении. Просто цепи были частью спектакля.
-- Перед вами, господа, наемный убийца, который покушался на княжну Риатаны. Я приказал привести его сюда, чтобы задать один вопрос, -- Владыка повернулся к Волку. -- Скажи, знаешь ли ты кого-нибудь из моих гостей?
-- Да, -- послушно ответил убийца и указал на Стеумса сперва подбородком, а потом и пальцем, с трудом подняв отягощенную цепью руку, -- заказал мне убийство княжны.
Стуемс побелел, а я с трудом сохранила бесстрастное выражение лица, едва удержавшись от победной улыбки.
-- Это ложь! -- зашипел Стеумс. -- Бездарная постановка! Спектакль! Вы ни в чем не можете меня обвинить!
Насчет спектакля -- это он верно угадал. Что же касается остального...
-- Убийца находится под воздействием, вынуждающим его говорить правду, -- спокойно продолжил Владыка, сделав знак, чтобы Волка увели, -- и у меня нет оснований сомневаться в его словах. Однако я понимаю, что эти слова не являются достаточным основанием для предъявления какого-нибудь обвинения, что я не могу призвать к ответу официального представителя другого государства. Единственное, что я могу, это отказать ему в праве вести эти переговоры и настоять, чтобы мар Стеумс покинул территорию Нимтиори в течение... семи дней, начиная с этого момента. Достаточный срок, чтобы успеть добраться до границы.
Двери вновь распахнулись и выжидательные взгляды скрестились на лице Стеумса. Надо отдать ему должное -- он не позволил себе выразить несогласие с решением Владыки ни словом, ни движением, ни даже гримасой. Вышел с прямой спиной и застывшей физиономией.
-- Что ж, господа, я полагаю, теперь мы можем начать переговоры.
Послы переглянулись: официально мар Стеумс не был главой делегации, а потому возразить им было нечего. Спектакль удался: посольство обезглавлено, послы потрясены и выбиты из колеи, а потому не способны на сопротивление. А еще они вернутся из Нимтиори и у себя дома наверняка не станут молчать о произошедшем.
Здесь и сейчас за столом переговоров решалась судьба моей страны, я же присутствовала при этом лишь телесно, полностью доверившись Владыке, мыслями же унеслась далеко от зала аудиенций.
Я думала о том, что прямо в эти часы решается судьба еще одной страны -- королевства Лайверим. Там, далеко, маленький человечек впервые взял в руки родовой артефакт и начинает опасный ритуал, который позволит ему целиком оплести нитями своей власти страну, подчинить ее всю -- так, чтобы даже самый воздух в ней стал для захватчиков чужим, непригодным для дыхания.
Конечно, это не навсегда. Лишь в критической ситуации и на короткое время Высшие могут дать такую власть, но этого времени может оказаться достаточно, чтобы полностью переломить ситуацию.
Только одно условие: наследнику необходимо открыть богам разум и душу, чтобы убедить их в чистоте своих помыслов и отсутствии дурных намерений, в том, что он требует власти не ради самой власти, но ради спасения и возрождения страны. В противном случае рискнувшего провести ритуал ожидает смерть.
Но я верила в Саввея. В нем не было зла. Страх, неуверенность -- да, были. Но не зло и не жажда власти.
А еще я думала о том, что во дворце Владыки Нимтиори уже приготовлены покои для будущей королевской четы Тауналя. Нет, еще не сегодня и не завтра предстоит им взойти на престол, но это и хорошо, потому что ни Нэл, ни Ианнар пока не готовы принять на свои плечи эту ношу.
Однако донесения из таунальского дворца, где с некоторых пор тоже несут службу шпионы Владыки, свидетельствуют о том, что перемены -- и очень серьезные -- на пороге.
Уже несколько недель, как наследный принц перестал покидать свои покои и принимать у себя кого-либо, кроме придворных лекарей. Последние избегают давать однозначные прогнозы, но опытный наблюдатель не ошибется -- целители не верят, что наследник когда-нибудь поднимется с постели.
Его величество тоже сдал -- ссутулился, разом утратив свой внушительно-грозный вид, замкнулся в себе, не проявлял более никакого интереса к событиям в стране. Было похоже, что участь сына тревожит его куда больше судьбы государства. Впрочем, одно с другим связано.
Я отправила Нэл весточку, как только узнала о болезни ее брата. Не знаю, какие слова нашла принцесса для своего мужа, но теперь они возвращались: сначала сюда, к нам, а потом в Тауналь, когда придет время...
Занятая своими мыслями, я едва не пропустила окончание переговоров. Но все же спохватилась, проводила послов вежливым кивком -- вполне достаточно для безгласной княжны, которая ожидает, пока ее участь решают те, кто имеет власть и силу.
-- У нас получилось! -- объявил Рэйм, когда за послами закрылись двери.
А я нисколько и не сомневалась что получится. Таков он, Владыка Нимтиори -- если уж берется за что-то, то делает безупречно.