Я дрожу в предвкушении.
– Этого тебе хватит, Дарлинг? – спрашивает он.
Я решительно киваю.
– Да.
Он проводит языком по моему клитору: скорее подразнить меня, нежели зачем-либо ещё, но даже от такого мимолётного касания я чуть не вылезаю вон из кожи.
– Повтори ещё раз, – приказывает он.
– Да, этого мне хватит.
Он скользит пальцами вверх по шву трусиков, нарочно проводя тыльной стороной костяшек по моей киске и выше по клитору.
Я дрожу от удовольствия.
– «Да, кто»?
Я глубже утопаю в шикарном кожаном кресле.
– Да… Пэн?
Он плюёт на мою киску и скользит двумя пальцами вверх, чтобы снова невзначай встретиться с возбуждённой набухшей плотью.
– Попробуй ещё раз.
– Да… – Я делаю резкий вдох, когда он проскальзывает обратно и глубоко проникает в меня пальцами. – Да, мой король.
– Хорошая девочка, – говорит он, и наконец случается то, что мне нужно на этот момент больше всего: его рот оказывается на моей киске.
Он лижет, дразнит и трахает меня языком.
Я извиваюсь в кресле, но Пэн крепко держит меня, не давая вырваться.
Я тяжело дышу и издаю стоны в потолок.
Его рот совершенно безжалостен.
Удовольствие накапливается в клиторе, и когда Пэн добавляет ещё один палец, теперь трахая меня уже тремя, из моего горла вырывается пронзительный крик.
Я чувствую, как они все смотрят на меня.
И мне всё равно.
Каким-то образом Пэн перекроил представление, сделав меня и зрительницей, и исполнительницей одновременно.
Я извиваюсь под ним. Он перехватывает меня ещё крепче, его язык скользит по моей влажной щели.
– Кончи для меня, Дарлинг, – говорит он между моих бёдер. – Кончи мне в рот.
Я дышу слишком быстро и мелко, голова кружится, а всё тело пылает от желания и потребности получить удовлетворение. Когда Пэн снова проводит языком по моему клитору и его пальцы наполняют меня, на меня обрушивается волна оргазма.
Я кончаю так громко, что спящие попугайчики просыпаются и взлетают, взмахивая крыльями.
Я запускаю руку в волосы Пэна и притягиваю его к себе, а оргазм перетряхивает меня, как землетрясение. Каждая косточка в теле ходит ходуном.
Нет больше ничего, кроме удовольствия и жара.
Пройдя через них, я распластываюсь в кресле; Питер Пэн всё ещё между моих ног, его губы блестят от моих соков.
Он медленно поднимается, вырастая надо мной, линия его плеч заслоняет свет, и я вижу только его.
– Ты хочешь нас, Дарлинг, мы у тебя есть, но ты будешь следовать моим правилам. Понятно?
Я делаю несколько медленных, размеренных вдохов.
– Скажи это вслух, Дарлинг.
– Да. Хорошо. Я буду следовать твоим правилам.
– Если ты жаждешь присесть на чей-нибудь член, у тебя есть целых четыре на выбор. Четыре и не больше. – Он обхватывает руками мои бёдра и дёргает мою задницу к краю сиденья. – Если я застукаю тебя с кем-то ещё, я буду не в восторге. – Трусики всё ещё сдвинуты в сторону, и он прижимается головкой ко входу. – Скажи, что ты поняла.
– Я поняла.
Он входит в меня, и я быстро выдыхаю. Темп толчков с ходу меняется. Ещё быстрее. Ещё сильнее. Он сгибает мои ноги и вколачивается в меня, и я такая мокрая, а он такой твёрдый, что каждый раз, когда его член погружается в меня, слышен громкий хлюпающий звук.
Пэн вбивается в меня, вжимая меня глубже в кресло. Он трахает меня так, будто владеет мной полностью, и, возможно, в некотором смысле так и есть.
Может быть, я правда его собственность.
Может быть, я даже не против.
Пэн неутомим, и моя киска принимает его натиск.
И я буду принимать их всех снова и снова, потому что в нашей близости всегда будет чувствоваться сила.
И я хочу быть сильной среди этих сильных мужчин.
Когда Пэн наконец кончает в меня, я в изнеможении, болезненно чувствительна и удовлетворённо сияю.
Но остался ещё один.
Ещё один член, которому я могу доставить удовольствие.
Если он позволит мне.
Пэн отстраняется, заправляет член в штаны и падает в соседнее кресло.
Я сажусь и чувствую направленный на меня взгляд разноцветных глаз Вейна.
Он едва заметно качает головой.
Но меня не так легко запугать.
Я встаю, пересекаю комнату, сперма Питера Пэна стекает по внутренней стороне бёдер.
Грудь Вейна вздымается от глубокого вдоха.
Сердце гулко колотится в горле.
Перед Вейном я снова опускаюсь на колени, но на этот раз руки у меня трясутся, а во рту пересохло от предвкушения.
Я тянусь расстегнуть пуговицу на его штанах, но Вейн хватает меня за запястье, а его фиолетовый глаз становится черным.