Дэвенпорт не сводил с нее глаз и споткнулся на неровном асфальте. Она ухмыльнулась, но продолжала смотреть прямо перед собой.
— Я знаком примерно с восемью индейцами. Может, их десять. Но не больше, — ответил Лукас, когда пришел в себя.
— Но это же вам удалось узнать про фотографию из газеты, — заметила она.
— Просто у меня был парень, которого я сумел прижать.
Лукас сошел с тротуара и обошел капот «порше». Лили шла за ним.
— Хм, вам сюда, — сказал он, показывая на пассажирскую дверцу.
Она удивленно посмотрела на автомобиль.
— Это ваша машина?
— Моя.
— Я думала, нам на другую сторону улицы, — проговорила Лили, возвращаясь на тротуар.
Лукас сел за руль и открыл для нее дверь. Она забралась внутрь и пристегнула ремень.
— В Нью-Йорке мало кто из копов осмелится ездить на «порше». Иначе все будут думать, что они нечисты на руку.
— У меня есть собственные деньги, — сказал Дэвенпорт.
— И тем не менее не было никакой необходимости покупать «порше», — прямо сказала она. — Вы могли выбрать хорошую машину за десять или пятнадцать тысяч, а оставшиеся двадцать или тридцать отдать на благотворительность. Например, «Малым сестрам бедняков».[8]
— Я об этом думал, — сказал Лукас, сделал запрещенный разворот и помчался на скорости сорок миль в час в деловой зоне, где было разрешено только двадцать пять. — И решил, что пусть катятся ко всем чертям.
Лили откинула назад голову и громко рассмеялась. Лукас ухмыльнулся и подумал, что у нее, конечно, имеется пара лишних фунтов, но, может, это не так уж и плохо.
Они отправились в Индейский центр и показали там фотографии. Двоих мужчин знали в лицо, но не по именам. Никто не мог сказать, где они живут. Лукас позвонил Андерсону и сообщил, что́ им удалось выяснить, тот обещал позаботиться, чтобы снимки были повсюду.
Они вышли из Центра и заглянули в дом, населенный по большей части индейцами, где Дэвенпорт знал двоих стариков, работавших сторожами. Но они не сказали ничего нового. А их враждебность, казалось, можно было потрогать руками.
— Они не любят полицейских, — сказала Лили, когда они вышли на улицу.
— Здесь никто не жалует копов, — проговорил Лукас, оглянувшись на обветшалое здание. — Когда они нас видят, мы по большей части эвакуируем их машины, оставленные на зиму. Они нас не любят, но, по крайней мере, не настроены против нас. Но сейчас тут кое-что другое. Теперь они именно против.
— Возможно, у них есть на это причины, — сказала Лили.
Она смотрела в окно на группку детей, сидевших на крыльце разваливающегося дома из вагонки.
— Дети должны сейчас быть в школе. Все это самые настоящие трущобы, только чистые. Улицы убирают дважды в неделю, а люди погрязли в нищете.
Остаток утра они провели, показывая снимки индейцам, которых знал Дэвенпорт. Лили оставалась у него за спиной, почти ничего не говорила, изучала лица людей, слушала, а они с любопытством поглядывали на нее.
— Они думают, что вы, возможно, индианка или метиска, но не уверены, пока не услышат ваш голос, — сказал Лукас между остановками. — Вы немного похожи на индианку.
— Я разговариваю совсем не как они.
— Вы разговариваете так, будто вы с Лонг-Айленда.
— На Лонг-Айленде есть индейская резервация, — сказала она.
— Правда? Я бы хотел послушать, как они говорят.
Когда утро подходило к концу, Дэвенпорт подъехал к дому Желтой Руки, по дороге рассказав о нем напарнице. Перед входом он расстегнул кобуру с Р-7.
— Могут возникнуть проблемы? — спросила Лили.
— Сомневаюсь, — ответил Лукас, — но вы же сами понимаете…
— Ясно.
Когда они вошли в дверь, она сунула руку в сумку, висевшую у нее на плече, и вынула оттуда короткий «кольт офисер» сорок пятого калибра и дослала в патронник пулю.
— Сорок пятый калибр? — удивился мужчина, когда она убрала пистолет в сумку.
— Я недостаточно сильная, чтобы драться с преступниками, — спокойно ответила она. — А если я в кого-то стреляю, я хочу, чтобы это было наверняка. Р-7 славный маленький пистолетик, но слишком легкий для серьезной работы.
— Вовсе нет, если умеешь стрелять, — сквозь зубы процедил Дэвенпорт, поднимаясь по лестнице.
— Я могу попасть летящему голубю в оба глаза, — ответила она, — не зацепив при этом ни перышка.
Дверь на верхнем этаже была открыта. Дома никого. Лукас осторожно шагнул в квартиру, огляделся по сторонам, затем прошел по разбросанным на полу газетам, апельсиновым коркам и одноразовым пакетикам из-под кетчупа, которые выдают в «Макдоналдсе».