Пуля ударила ее в грудь.
Лилиан Ротенберг рухнула, как сбитая метким броском кегля.
Глава 25
Лукас беседовал с профессиональным игроком возле бара на набережной, когда загудела рация. Он подошел к тротуару, опустил стекло «порше» и нажал кнопку приема.
— Дэвенпорт.
Солнце уже село, и холодный ветер дул со стороны реки. Он засунул свободную руку в карман брюк и приподнял плечи, чтобы хоть как-то сохранить тепло.
— Лукас, Слоун говорит, что ты должен встретиться с ним в Хэннепинском медицинском центре. Как можно быстрее, — сказал дежурный. — Все очень серьезно. У главного входа.
— Хорошо. А он сказал, что случилось?
После коротких колебаний диспетчер ответил:
— Нет. Но он просил включить маячок и сирену и поспешить.
— Пять минут, — сказал Дэвенпорт.
Он оставил игрока на тротуаре, сел в «порше», пересек мост и через район складов помчался к медицинскому центру. Что произошло? Кому-то удалось добраться до Воронов? У главного входа стояли три полицейские машины и фургон телевизионщиков. Лукас оставил автомобиль под знаком, запрещающим парковку, положил на приборный щиток полицейский значок и взбежал по ступенькам. Детектив ждал его за стеклянными дверьми, Дэвенпорт также заметил капитана из патрульной службы и женщину-сержанта. Все смотрели на него. Слоун распахнул стеклянную дверь и, как только Лукас вошел, взял его под руку.
— Приготовься, — сказал детектив.
Его лицо было бледным и сосредоточенным.
— Проклятье, что случилось? — спросил лейтенант, пытаясь высвободиться, но Слоун его не отпускал.
— В Лили стреляли, — сказал Слоун.
На секунду мир застыл, словно стоп-кадр в кино. Какого-то мальчишку везли на кресле с колесиками — он замер. Женщина в справочном сидела с открытым ртом, глядя, словно выброшенный на берег карп, на полицейских. Все остановилось. Потом мир дернулся и снова ожил. Лукас услышал собственный голос:
— Боже мой! — А потом уже тише: — Насколько это серьезно?
— Она на операционном столе, — ответил Слоун. — Они еще ничего не знают. Лили дышит.
— Что произошло? — спросил Лукас.
— Ты в порядке? — вопросом на вопрос ответил детектив.
— Послушай…
— Один тип — Тень Любви — заставил горничную открыть дверь ее номера в отеле. Лили принимала ванну, но она сумела добраться до пистолета, произошла схватка, и он выстрелил в нее. Потом он сбежал.
— Сволочь, — с горечью прошептал лейтенант. — Мы проверили систему безопасности в отеле Клея, но не подумали о Лили.
— Горничная в шоковом состоянии, но ей показали фотографию, и она думает, что это Тень Любви…
— На это мне наплевать. Как Лили? Что говорят врачи? Она серьезно ранена? Ну же, говори!
Слоун отвернулся, потом посмотрел на Лукаса и беспомощно развел руками.
— Ты же знаешь докторов, они будут помалкивать, страхуясь на случай судебного преследования. Если они скажут, что она выкарабкается, а потом дело закончится летальным исходом, у них могут возникнуть проблемы. Но один из служащих отеля воевал во Вьетнаме. Он сказал, что она получила тяжелое ранение. Если бы это случилось во Вьетнаме, то все зависело бы от того, как быстро она оказалась в госпитале… Он думает, что пуля задела легкое, и он положил ее на бок, чтобы избежать серьезного кровотечения. Врачи приехали через две или три минуты, поэтому… Не знаю, Лукас. Я думаю, она выживет, но…
Слоун повел его к операционной. Там уже был Даниэль и полицейский из отдела убийств.
— Ты в порядке? — спросил шеф.
— Как Лили?
— Мы пока не знаем, — покачав головой, ответил Даниэль. — Я только что приехал из офиса.
— Это Тень Любви. Он пытается обезопасить Воронов.
— Но почему? — Валентин нахмурился. — У нас почти ничего нет. И в убийстве Лили для них нет ни малейшей пользы с политической точки зрения. Я политик — и они политики. До определенного момента я представлял, каковы их цели. В некотором смысле террористы были последовательны. Первые шаги имели четкое объяснение: Андретти, судья из Оклахомы, парень в Южной Дакоте. Но это не укладывается в схему. Как и Ларри. И твой осведомитель.
— Мы не до конца понимаем, что происходит, — сказал Дэвенпорт, в голосе которого появилось отчаяние. — Если бы мне удалось что-то узнать… получить хотя бы какую-то зацепку… мелочь… что угодно.
Они некоторое время молчали, а потом Даниэль понизил голос и сказал: