Быстро наклонившись, он ударил вихлястого кулаком в ску-лу. Тот гулко стукнулся лбом о паркет.
- Спокойно, Серега, спокойно,- сказал Борисенко.- Женщин выпустим, а пока надо вот с этим разобраться. На тот случай, если кто-то сюда нагрянет раньше, чем мы смотаемся.
Он крепко замотал пластырем ноги парня, потом, приподняв голову за волосы, нижнюю часть лица, оставив "на свободе" только нос.
- Ну вот, сопеть можешь вовсю, а вот кричать - извини,- с удовлетворением сказал Борисенко. Он протянул Чекмареву связку ключей и легко взвалил тощее тело на плечо.- Серега, вот клю-чи, но беги не на кухню, а вверх, если комната закрыта, отоп-решь замок.
Скрипя зубами, Чекмарев повиновался. Борисенко швырнул Крета на ту же кровать, где совсем недавно лежала Валентина, прикрутил его простынями, пропустив их под низом кровати. Толкнул рукой - Крет даже не шевельнулся.
- Закрой дверь на замок, свои придут, освободят. Но вряд ли его это обрадует. сказал Борисенко и вышел из комнаты.
Чекмарев запер комнату, побежал за ним.
Когда открылась тяжелая дубовая дверь подвала, снизу пах-нуло сыростью, плесенью, чем-то тяжело-кислым. Борисенко брезгливо поморщился, на всякий случай достал из кармана пис-толет Крета, а Чекмарев замер, увидев Настю. Она стояла у ку-шетки, прижав кулачки к груди и широко раскрытыми глазами смотрел на него. В грязных джинсах, рваном свитере, но все равно - самая красивая в мире!
- Настя!- крикнул он и рванулся вниз.
- Сережа... Сере...- прошептала она и без чувств пова-лилась на кушетку.
- Настя!- Чекмарев встал на колени, обнял девушку, прижал ее голову к груди и ласково гладил ладонью спутавшиеся рыжие волосы, повторяя:
- Настя... Настя... какое счастье, что это ты, Настя... Что ты жива, что я тебя вижу!
Она открыла глаза, всхлипнула и вдруг уперлась пальцами ему в грудь, пытаясь отодвинуть от себя.
- Нет, нет, пожалуйста, нет! Сережа... этого не может быть...- и снова потеряла сознание.
- Что с ней?- спросил Борисенко, спустившись вниз. Он по-вернулся к Валентине.- Она здорова?
- Его же убили... а теперь, выходит, воскрес,- горько ус-мехнулась женщина.
Она сидела на раскладушке, опустив голову и обхватив ру-ками живот. Борисенко внимательно посмотрел ей в лицо - жена Амина выглядела плохо: красные веки, мутные глаза, опухшее ли-цо, "мешки" под глазами. Неужели ей досталось "по полной прог-рамме"? Своя же...
- А ты как сюда попала?- задал Борисенко вопрос, который должен был задать. Нельзя было показывать, что он знает, кто она. с какой целью находится здесь.
- По своей дурости.
- Меня убили?- удивленно спросил Чекмарев, целуя бледные щеки Насти.Когда же это случилось?
Девушка снова открыла глаза, покачала головой.
- Нет, Сережа, я недостойна тебя! Я столько плохого сде-лал, столько... ужасного, что не могу смотреть в глаза тебе. Прости меня, пожалуйста, прости! И уходи, уходи, оставь меня, пожалуйста, оставь...
- Настя! Что ты говоришь? Настя, любимая... В чем дело?
- Во мне... Я предала тебя,- она все еще пыталась оттолк-нуть его, но уже не так настойчиво.- Неужели... неужели ты все еще хочешь меня видеть?
- Я люблю тебя, Настя! Я так долго ждал этой минуты, ве-рил, не верил... Ну о чем ты говоришь?
- О том, что виновата перед тобой, Сереженька... Я столь-ко передумала здесь, и там, и... везде. Я чудовище...
- Глупенькая, Настя...- Чекмарев крепче обнял ее, прижал к себе.- Ты же спасла меня, ты жизнью рисковала ради меня! Звонила в редакцию. пришла ко мне, ждала... Настя, Настя... Я люблю тебя, только тебя!
- Потом поговорите, в машине. А сейчас надо уходить,- снисходительно усмехнулся Борисенко.
- А это Борисенко, да? Ты все-таки обратился к нему за помощью? Правильно... Спасибо вам, что помогли.
- Пожалуйста. И - хватит разговоров. Пошли.
- Нет, подождите,- упрямо сказала Настя.- Они все, и те, и эти хотели знать, где документы, а я никому не сказала, что спрятала их в гараже Троицкого, в ящике с инструментами. Нико-му не сказала. Сереженька, можешь взять их и делай с ними, что хочешь.
- Я и слышать о них больше не хочу! Настя, милая, любимая моя... Да ну их к черту, всякие гнусные бумажки! Пусть ими банкиры интересуются, отдашь их Квочкину, а мне нужна только ты, ты, Настюша!
- Правда?- в ее широко раскрытых глазах блестели слезы.
- Ну вот, я говорю, говорю, а ты все не веришь!
Валентина застонала, повалилась на раскладушку.
- Что с ней?- спросил Борисенко.
- Они пытали ее, издевались, наверное, изнасиловали,- со слезами в голосе сказала Настя.- Когда привели, она хотела го-лову разбить о стену, еле удержала ее. Потом должны были меня увести, но тут начался какой-то переполох. Ох, Господи, у нее такие жуткие синяки на всем теле...
Борисенко положил пистолет Крета на стол, склонился над Валентиной, тронул за плечо.
- Ты идти-то можешь? Мы довезем тебя до Москвы, домой, или - куда скажешь.
Валентина с трудом подняла голову и тут же уронила ее на тугой брезент.
- Горит все...- прошептала она.- Внутри все горит... Дай-те воды, хоть каплю, пожалуйста... Там, на кухне, я видела бак с водой...
- Часа два назад нас заставили выпить водки,- сказала Настя,- а потом Валю увели и били, и... я потом помогла ей одеться, а то было - прямо ужас... Наверное, ей внутри все от-били эти изверги!
Борисенко понял, что после гибели Амина его жену решили уничтожить вместе с Настей, чтобы свидетелей не оставалось. А перед этим... Скоты! Он посмотрел на Чекмарева, но тот обнимал Настю, глядя на нее влюбленными глазами, и ясно было, что ни-какая сила не заставит его оторваться от девушки.
- Я мигом,- сказал Борисенко.- А вы потихоньку выбирай-тесь наверх. Валентину я вынесу, если не сможет идти. Давайте, ребята, в машину!
Перепрыгивая через две ступеньки, Борисенко помчался на-верх. Подумал на ходу, что в этом доме они с Чекмаревым почти не ходили шагом - все бегом и бегом. Да иначе и быть не могло. Пора уносить ноги, пока подмога из "Расцвет-банка" ни подоспе-ла, или участковый ни вернулся, колючая проволока-то по-преж-нему под током. Пора, пора, и так задержались тут из-за этой Валентины. Но не бросать же больную женщину! Когда он снова вошел в подвал с кружкой воды в руке, глазам своим не поверил. Валентина стояла в углу у лестницы с пистолетом Крета в руке. Черное дуло смотрело прямо в живот девушки.
- Уже выздоровела?- только и смог сказать Борисенко.
- Брось кружку и подними руки вверх,- скомандовала Вален-тина, искоса глядя на Борисенко.- Я знаю, у тебя есть писто-лет, попытаешься достать его - стреляю в эту дурочку.
Борисенко выбросил кружку с водой в кухню, поднял руки.
- Валя, Валя, да ты что?- в ужасе шептала Настя.- Неужели ты... неужели ты выстрелишь? Валя, мы же с тобой столько тут пережили... я же тебе помогала. И ты - за них?
- Нет, им я тоже отомщу, можешь не сомневаться!- зловещая решимость блестела в воспаленных глазах женщины.- Прыгай вниз!- приказала она Борисенко.- Прыгай!
Тот пожал плечами и тяжело приземлился между раскладушкой и кушеткой, покачнулся, но не упал.
- Да очнись же ты, дура!- крикнул Чекмарев, обнимая Нас-тю.- Совсем свихнулась? Он же для тебя за водой бегал! Брось пистолет!
- Замолчи!- истошно закричала Валентина.- Тебя убили - вот и будешь убитым, если еще раз откроешь рот!
- Сережа, пожалуйста...- умоляюще сказала Настя.
- Мне обещали деньги за эти документы, большие деньги,- болезненно морщась, сказала Валентина.- Они нужны мне для то-го, чтобы отплатить подонкам, которые издевались надо мной. А ты, здоровый, медленно достань свой пистолет и брось его в кухню. За ствол держи, или я стреляю, немедленно!
Ее указательный палец придавил спусковой крючок.
- Ты смотри, поосторожнее, у него может быть слабый спуск. Насмотрелась боевиков...- пробормотал Борисенко, одна-ко, повиновался.
Пистолет вылетел в открытую дверь, стукнулся о пол и скользнул за шкаф. Валентина, держа Настю под прицелом, мед-ленно пошла вверх по лестнице. Добравшись до выхода, она мет-нулась в кухню, с силой захлопнула за собой дверь.
И закрыла ее на ключ - Чекмарев оставил его в замочной скважине, вместе со всей связкой.