Собрав ее до капельки, спустил в унитаз.
- А, что вас, Николай, ко мне привело? - услышал он вопрос Кораблева.
- Да, нашли сегодня во времянке Вертилова человека задушенного, как две капли похожего на Сергея Петровича. Но следователь говорит, что это не он, а его дочка - что он.
- Я же вам говорю, что это - настоящая плутовка. Да, был у Вертилова брат, но не близнец, хотя очень похож на Вертилова, - упершись локтем в диван, Кораблев с помощью Синцова, поднялся и сел, облокотившись спиной в стену. - Он в тюрьме сидел, попал туда за какое-то мошенничество. Потом вышел, приехал в город, что-то поссорились они между собой, и он уехал на Север. Я так слышал. Как его зовут, не помню. Хотя погоди, чего не помню. Потом прошли слухи, что умер он, и все.
- Они похожи, говорите?
- Может, это его сын? - предположил Кораблев.
- Как это, Александр Иванович?
- А, что, как? Он-то наплодил до своей Верки двух детей. Один из них сын был, в театре работал, в нашем.
- Артистом?
- Не-ет. Плотником вроде. Да, да. Я про Вертилова много информации собирал, много. Хотел его прижучить, да не дали. А парень был ничего, жинка ему двойню и родила, так с армии его сразу отпустили.
- (?)
- Так, закон был, двое детей рождается у тебя, так сразу демобилизовывают.
Слушая рассказ Кораблева, Николай невольно удивлялся четкой речи Александра Ивановича. Ни одного искаженного слова в произношении не делает, говорит, как диктор, даже не верится, что ему столько лет.
- А больше о нем ничего не знаете?
- Как, не знаю?! - удивился Кораблев. - Там ключ торчит, - показывает в сторону книжного шкафа, - а посередине видишь красную папку?
- Папку? Да.
- Неси ее сюда. Это я ее тетрадью называю.
Папка была толстой, сантиметра в четыре-пять. Развязав пожелтевшие тесемки, и, раскрыв папку, Николай от удивления чуть не присвистнул, все листы - газетные вырезки, печатные листы были аккуратно подшиты между собой, и к каждому из них приклеен узкий листик с надписью, сделанной каллиграфическим почерком, о чем эта заметка или статья.
- Это Ваши надписи? - поинтересовался Синцов.
- Нас так учили писать.
- вы - настоящий художник, - улыбнулся Синцов, протягивая Кораблеву открытую папку.
- Откройте восемнадцатую страницу, - сказал Александр Иванович. - Кажется, не ошибаюсь.
- Да, да, - найдя указанную страницу, Николай снова чуть не присвистнул, узнав вырезку из газеты "Городские ведомости", в которой работал много лет, и, более того, был автором этой публикации "Вертиловские саженцы".
"О чем же это я писал? "Вертиловские саженцы". Саженцы, саженцы, а-а, это же про то, как Александр Вертилов торговал саженцами плодовых деревьев, выдавая их за элитные сорта. Вишня "Памяти Вавилова", "Кентская", "Новелла", "Шоколадница", яблок - "Анис полосатый", "Антоновка", "Брянское", "Медуница" и так далее. Сам их копал в огородах разных садовых кооперативов, нанимая за копейку таджиков, ищущих работу, и поставлял "элитку" на другую сторону города в нанятом грузовике.
Продажа у него шла хорошо, правда, дороговато, но люди быстро разбирали однолетние и двулетние саженцы. Попался Александр на пятой машине, когда полиция проводила проверку мигрантов, работающих в садовых кооперативах. Причиной этой зачистки стало убийство одного из огородников. А здесь под руку полиции попал и сам Вертилов, торговец "дички" фруктовой, вперемешку с рябиной, осиной...
- Это вы же писали, Коля? - спросил Кораблев.
- Да, да, уже и забыл. Семь лет назад.
- Вот. А теперь еще одну свою статью о нем посмотрите, в прошлом году писали.
- А где?
- На предпоследней странице. Да не в начале, а в конце смотрите, это ж в прошлом году было.
- Опять про саженцы?
- Да, вы же корреспондент.
- Да, извините, - вздохнул Синцов и, найдя указанный Кораблевым газетный лист, остановился на коротких сообщениях о происшествиях.
Ведя пальцем по сообщениям, остановился на последнем абзаце: "У судебных приставов на исполнении находятся производства о взыскании с А.С. Вертилова долга в размере 200 тысяч рублей. Но сам мужчина должником себя не считает. На звонки приставов не отвечает. Он считает, что лечит людей своим присутствием рядом с больными людьми, а за свое тело, источающее из себя лечебные волны, он не обязан платить. Должны это делать те, кто находится рядом с ним. А то, что он использует заговоры и магию, так только для того, чтобы самому не заразиться от этих людей их страшными заболеваниями.
Представители закона при помощи долгих переговоров с "великим исцелителем" все-таки смогли договориться с должником. На его имущество в виде мебели, бытовой техники и автомобиля "Форд" был наложен арест".
- Вот это да, он даже "целитель"? - удивился Синцов. - А почему, Александр Иванович, вы о нем говорите?
- Да они со своим отцом очень похожи. Я же пошел к нему один раз, чтобы он меня вылечил. Но я не знал, кто он, ведь говорил с его помощницей по телефону. А, как увидел его, испугался. Думал, что это сам кровопивец Сергей Петрович Вертилов. Но это был его сын.
- Что, он также старо выглядит, как его папаша?
- Да, да, ну, конечно, моложе, как тогда в девяностые годы. И астму мне обещал вылечить. Пятьдесят тысяч рублей ему отдал, а он не помог мне. Вот эти травы давал нюхать, что Вертилова мне скрытно принесла, лиса дранная! - выругался дед. - Не-ет, этого я так не оставлю.
- А зачем ей Ваша тетрадь-то нужна?
- А я ее с тем Сашкой видел, докторшей прикидывалась.
- А-а-а...
- Вот тебе, Коленька, и "а-а"... Ты чего на телефон не отвечаешь? - поинтересовался Кораблев у Синцова. - Он тебе звонит.
- Ой, извините, - вытащил из кармана брюк визжащий мобильник Николай. И увидев, что звонит ему Дятлов, отключил звук. - Это по делу, Александр Иванович. Дома с ним поговорю. Извините, что надоедаю вам. А помните, у вас была рычалка?
- Что, пугнуть хочешь кого-то, - заулыбался Кораблев. - Она там, наверху лежит, на шифоньере. Возьми, она рычит, как настоящий пес. Сам даже пугался.
Николай "там" ее не нашел. Поднялся на цыпочки, потом залез на стул и осмотрел пыльную крышку шифоньера.
- Даже следа нет от нее, - сказал Синцов.
Кораблев удивился, хорошо помнил, что эту "пугалку" хранил именно там, а вот когда в последний раз ее брал, не помнит.
- А можно еще один вопрос задать? - спросил Синцов.
- Иди, иди, я отдохну. А то, что-то взбудоражил ты меня больно, виски сдавило, давление поднимается.
- А у дома Порошенко вы, случайно...
- Иди, иди, Коленька, а то еще и сердце давит, - прерывисто задышал Кораблев, что-то разыскивая глазами среди лекарственных коробочек, сложенных на сиденье старого, покрытого протертым коричневым брезентом, стула.
Увидев дрожавшую руку старика, Николай спросил:
- Может, вам валидола дать?
- Иди, иди! - прикрикнул Кораблев. - Оставь меня!
- Ладно, спасибо, - остановился на пороге Николай. - Запишите мой телефон, Александр Иванович.
- Зачем? - поднял голову Кораблев.
- У меня же жена, медсестра.
- А-а, - скривился Кораблев. - Хорошо.
Николай в прихожей обратил внимание на старенький мобильный телефон фирмы "Самсунг", лежавший на тумбочке зеркала. Включил его, набрал на нем номер своего сотового телефона и нажал на кнопку вызова. В ответ его телефон через несколько секунд завибрировал.
- Александр Иванович, - окликнул он старика, - я на Вашем телефоне набрал свой номер. Запомните, у меня последние цифры три тройки.
- А зачем? - прокряхтел Кораблев.
- Ну, если заболеете, и нужно будет срочно оказать вам медицинскую помощь.
- Какую? - подняв голову, с удивлением посмотрел на Синцова дед.
- У вас же астма!