- Вот как, - развел руками Синцов.
- Вот так все, Николай Иванович.
- А вы же были секретарем партийной ячейки в своем цехе. вы об этом говорили секретарю своего парткома?
- Кораблеву? - уточнил или переспросил Киреев. - Так, говорил, так, стучал вот этим кулаком по его партийному столу. И что?! А ничего. Ругал он их вместе со мной, а на партсобрании молчал.
- Беззубый.
- Это сейчас он, вернее, тогда, когда конец партии пришел, так он все документы архивные к себе домой утащил и пытался трясти ими перед всеми, пугая, что выкрутит всем руки. В демократию поверил. А она такая же однобокая, как и партийная система оказалась, у кого бабки, тому все можно.
- Запугивал, говорите.
- Кораблев? Ха, так он сразу же к нам прибежал, когда Ельцин с Горбачевым разобрался и спустил его туда, куда нужно. Кораблев начал нас подговаривать создать новую партию, чи анархистов, чи террористов, хер поймешь. Мол, нужно тех, кто жульничал на комбинате, к ответу призвать. И на суд их вызывать, на профсоюзный, на суд трудового коллектива, чтобы заводчане сказали им все, что нужно, чтобы заводчане их, как нужно наказали.
- И что, поддержали его люди?
- Да, еще и как. Все же злые были на руководство завода. Тут же переизбрали генерального директора. А Вертилов и главный инженер, у которых руки до шеи были запачканы в этом всем говне, нашли мафию и придавили Кораблева. Тот еще раз дернулся, так сразу руки ему сломали.
- Вот, как?
- Вот, тебе и так.
- А сейчас он чем занимается? - поинтересовался Синцов.
- А, кто ж его знает. Люди говорят, письма пишет, куда нужно, подзарабатывает старыми делами и неплохо живет от этого.
- Как это понять?
- Ну, как вы непонятливы, Николай Иванович, - упрекнул Синцова Киреев. - вы же журналист, писатель? Ну, очень все просто. К примеру, Иванов решил стать депутатом.
- Какой Иванов?
- Да, это я так, для примера, вам говорю. Так, вот, Иванов решил стать депутатом, а ему для этого нужна прекрасная реклама. Ну, что вы так на меня смотрите? Ну, купил он себе эту рекламу, нанял людей, которые о нем только хорошее рассказывают. А кто-то в этот момент знает всю его подноготную и выдает ее наружу? Кто?
- Смелый Кораблев, - кивнул подбородком Синцов.
- Ну, смелый или хитрый, это его дело. Но у меня тоже на него есть, что сказать органам. Он же нас тогда в боевики записывал.
- В боевики?
- Да, Николай Иванович, вот поэтому я вас сюда и пригласил без того следователя. Он же из той команды, он на ту же мафию работает.
- вы можете это доказать? - посмотрел в глаза Киреева Синцов.
- Так, он же из прокуратуры! А там все старенькие сидят, с того времени. И этот - тоже.
- Александр Васильевич, а вы с ним тогда сталкивались? Ну, с этим следователем?
- Может быть, вполне может быть.
- Тогда не знаю, что и сказать, - вздохнул Синцов.
- А ничего мне говорить и не нужно, Николай Иванович. Мне уже нечего бояться, я правду хочу оставить и думаю, что она вам пригодится.
Синцов, поеживаясь от холода, спрятал руки в карманы.
- Вот, кто вы думаете, мне вот эти все штучки подсовывает?
- Судя по вашему молчанию перед следователем, Вертилов, - улыбнувшись, ответил Синцов.
- Почему так думаете? - сверля своими глазами Синцова, спросил Киреев.
- вы же сами только что сказали, что Вертилову построила где-то здесь новую избу мафия.
- Тоже верно, - согласился Александр Васильевич. - А еще и потому, что он всю эту информацию спустит в унитаз.
- вы говорите о следователе Дятлове?
- Теперь вижу, что вы меня понимаете. Пошли, а то уже совсем рассвело, - похлопав Синцова по локтю, Киреев пошел дальше. - Вот скоро помру, никто и не заметит. Свое я уже отжил. А вот таким, как Вертилов, спокойно жить нельзя. Нет, нельзя. Прав был Кораблев, что их нужно на площади привязывать к столбу и пусть в них все плюют, чтобы другим неповадно было. Потому что люди должны знать, украл - получи за это.
- Одни слова, - догнал Киреева Николай. - Раньше в России ворам руку отрубали, предателей на кол садили. И все это оставалось: и воры, и предатели.
- Согласен с вами, Николай Иванович. - Но пусть тех, кого за руку схватили, наказывают.
- Не понял я вас, - остановил Киреева Синцов, - но Вертилова никто не ловил же за руку за те его проступки на комбинате. Против него ничего у следствия нет. Он теряется, то есть пропадает, и дочка во все колокола бьет, чтобы его нашли!
- А вы не кричите на меня, тем более, здесь. Утро морозное, здесь даже писк комара за версту слышен будет. А скажите, почему он прячется?
- Теряется, - поправил Киреева Синцов.
- Да, он прячется от кары своей, как вы не можете понять. У Кораблева сторонники его партии остались. Вот, они и хотят с ним разделаться. А у тех людей есть его шпион, и тот сразу ему об этом докладывает, и Вертилов сразу убегает вот сюда.
- Как говорил мой тесть: "Интересно девки пляшут". вы же сами говорите, что ненавидите его. Что же вы мне хотите показать место его пребывания, а не Кораблеву? вы же сами на него охотились и не раз.
- А вы совсем дурак, я вам скажу! - прервал разговор Киреев. - вы, я вам скажу, получается, человек недалекого ума. Если я его со Столяром убью, то все сразу поймут, кто это сделал. И все.
- Удивительно, удивительно. Значит, это вы хотите сделать моими руками! А за что я его должен убивать? Он что плохого мне сделал, Александр Васильевич?
- А у нас с вами что, есть пистолет или ружье?
- Ладно, я уже чувствую, Александр Васильевич, что нам уже нужно обоим намордники надеть, а то перегрыземся.
- 3 -
Место, указанное Киреевым, было удобным для наблюдения. Корни, вывернутые ветром вместе с деревьями, закрывали своими огромными черными, разветвленными в разные стороны "лапами-корневищами" стоявшего во весь рост Киреева.
Туман, тянущийся с той стороны, с берега болота, молочной дымкой покрыл опушку леса, на которой стояла изба Вертилова.
- Это место он называл аквариумом, - прошептал Киреев, передавая Николаю свой бинокль. - Там множество рыбы. Речка по болоту проходит, покрыта сверху торфом, как стол скатертью. Там видно глубины есть, и она в них прячется и от жары, и от холода. Рыба, в смысле.
- Кто-то вам это рассказывал?
- Столяр.
- Кто? - переспросил Синцов.
- Да, Макс.
- Максим Максимович?
- Ну, он самый.
- Он же вас считал виновным в гибели сына его, Алексея, - вдруг вспомнил Синцов. - Это же он вас продержал на открытой цистерне ...
- Было, все было. А потом извинился, - махнул рукой Киреев. - Сгоряча можно и себе голову сломать, а, разобравшись во всем, понял, чья это вина. Но для этого нужно было время. Спасибо Кораблеву. Он и с него спросил, а то, видите ли, Максим Максимович был слепым. Четыре раза в году проверял мой цех, и все было у него, члена парткома в моем цехе до этого хорошо, не к чему было придраться.
"Ничего не понимаю! - подумал Синцов. - Значит, им стал Вертилов, а не начальник цеха, который в шею гнал Алексея на цистерну. Вот такие вот дела!"
- У самого аквариума мы увидим их баньку, а дом чуть выше, - продолжал шептать Киреев.