И то верно: Арч и Ламбер спорили о поведении Эдмона, Матильда Фергюссон вызывала аварийку — словом, все были заняты своими делами. Заинтригованный Палладас забрался в салон.
— Господин Палладас, — по-взрослому заговорил мальчик, и даже голос его погрубел. — Это хорошо, что вы нам встретились… ну, хотя и так нелепо… Надо бы вам знать: Арч — вон он, с моим отцом — и Матильда Фергюссоны на самом деле Риккардо Калиостро и Полина Буш-Яновская. Есть у меня предчувствие, что скоро им очень понадобится ваше ходатайство…
— Вы кто?! — опешил Алан.
Но мальчишки уже хватились. Он подпрыгнул, стремительно развернулся, быстро шепнул что-то на ухо собеседнику, а затем пулей помчался к своим. Палладас с трудом сглотнул, потряс головой и присвистнул:
— С ума сойти — ангелочек!
Клеомед, Тертый Холм, май 1002 года
…И когда группы наблюдателей, в числе которых были и Палладас, и пассажиры машины, столкнувшейся с его автомобилем, неторопливой процессией поднимались к вершине холма, прозвучал первый взрыв.
— И в чем же там снова дело? — устало проговорил Арч-Дик, озираясь по сторонам и не понимая, откуда донесся звук.
Дорога вилась вокруг холма, создавая прекрасную возможность созерцать панораму внизу. Сейчас, в медленно сгущающихся сумерках, после недавнего дождя, Белая Долина казалась сказочной. Но вот у дальнего перелеска явно творилось что-то недоброе, о чем сообщил вездесущий Эдмон, прикладывая к глазам детский бинокль:
— Па, смотри, там люди и техника. Что они делают?
Но вместо блондина ему ответил вытесненный из общего людского потока Алан Палладас:
— Разве не знаете? А ведь по всем новостям прошло… Это убирают древние захоронения с постройками. Они, как решило местное правительство, не представляют исторической ценности, потому что на Клеомеде не осталось ни одного коренного жителя, а для культуры нашей цивилизации важны только останки нашей цивилизации или известных науке внеземных…
Мэт-Полина сразу же нахмурила брови:
— Ну что за… Нет, решительно не понимаю… Не понимаю. Что, именно здесь они мешали, эти захоронения?
— Ну да, — усмехнулся биохимик. — Именно там проложат короткую скоростную трассу до Эйнзрога, и это старое кладбище мешает ее выправить как надо, вот так-то…
— Пф… Знаете ли!
Наконец и Арч-Дик внес свою лепту в беседу:
— Между прочим, на Клеомеде полно скалистых островов, не обжитых людьми и вообще малоизученных, что уж говорить о никому здесь не нужных погостах? Например, в горах Харана зафиксирован вулкан, еще действовавший пару тысяч лет назад. Вся равнинная часть возле него — выжженная черная пустыня. К примеру, я не так давно беседовал с одним ученым-геологом — собственно, он и рассказал мне о Харане… Так вот, у него своя версия на сей счет. По некоторым признакам он выявил, что тот вулкан никогда не был действующим, а опустынивание произошло по другим причинам…
— Каким, например? — полюбопытствовал Палладас, охочий до всевозможных шарад и головоломок.
— Он предложил две. Пустыней та местность стала из-за действий тамошних разумных обитателей. Тогда придется согласиться с тем, что Содружество не первым обжило Клеомед и что на нем, возможно, до недавних пор существовало или по сей день существует коренное население… А вторая… — Дик взглянул на свою напарницу. — Вторая и подавно фантастична. Она заключается в некоем устройстве, которое якобы располагается неподалеку от вулкана.
— Например?
— Ну, не знаю…
— Может быть, гигантский молекулярный распылитель? — в голосе Мэт-Полины явственно прозвучал скепсис, но Алан уже давно понял, что эта парочка лицедействует и что верить сейчас нельзя ни единому их слову или действию. — Который построили очень древние клеомедяне, а? Построили и вымерли.
— Распылившись?
— Угу. В мелкодисперсный порошок. Нет, дорогой, не верю я в такие побасенки. И единственно, на что были способны вымершие клеомедяне — это хоронить своих усопших и строить над могилами вот те затейливые домики.
— Да, моя пумпочка, слушаю и повинуюсь!
— То-то вот!
«Смотрите! — понеслось тем временем по толпе. — Проявляется!»
Никому не было дела до кладбищенских взрывов. Все смотрели в густо-синие небеса, где наливалась огромная, в пять земных лун, неровная планета. Именно сегодня одна из Блуждающих проявлялась во всей красе. Она проходила очень близко к поверхности Клеомеда, вызывая стихийные бедствия, внезапные приливы и другие нежелательные для его обитателей природные реакции. Такое событие случалось раз в триста лет, а посему пропустить его не хотел никто. Как принято говорить со стародавних времен, в этот день на Тертом Холме яблоку негде было упасть. За охраной порядка следило несколько сотен управленцев, в воздухе чуть поодаль, дабы не мешать обзору, постоянно висели медицинские и полицейские флайеры.
И чем темнее становилось над холмом, тем явственней проступали серовато-бурые горные кряжи на искалеченной метеоритами Блуждающей, тем тоскливее разливался ее лунный свет, так что казалось: подбрось вверх камень — и собьешь ее, близкую, выпуклую, загадочную…
— Свифтовская Лапута, — проговорил Палладас, в восторге разводя руками. — Настоящая Лапута! Не удивлюсь, если великий сэр Джонатан побывал здесь в своих философских снах!
И Фергюссоны, несмотря на мастерскую маскировку, выглядели сейчас Диком и Полиной, точно лунный свет содрал с них фальшивый облик солидного господина и его суетливой «супруги», вернул их глазам истинный, только Буш-Яновской и Калиостро присущий блеск. Но другое беспокоило Палладаса, а потому, насмотревшись на Блуждающую до боли в шее, он стал придумывать, как пообщаться с мальчишкой Эдмоном. Ему надо было узнать еще и еще подробнее, однако присутствие Ламбера и «супругов» делало это предприятие невозможным.
— Могу посоветовать вам, госпожа Фергюссон, прекрасную ремонтную. Очень быстро восстанавливают машины после любой поломки, — чуть пригнувшись к уху Полины, прошептал биохимик.
Та взяла из его пальцев карточку и мельком прочла, после чего в полной рассеянности поблагодарила.
— А супруг ваш, господин Фергюссон, случаем не в ВПРУ ли работает? — продолжал натиск Алан, заставляя Буш-Яновскую слегка отодвинуться.
Вдалеке снова прогрохотал взрыв.
— Вы угадали, господин… э-э-э… Палладас. Он офицер Управления. Более подробную информацию я не могу, простите, дать… А что?
Палладас усмехнулся. Умело она ввинтила это «э-э-э». Он-то внешность не менял, в отличие от них, чтобы вот так «э-э-э»!
— Да ничего. Просто мы с вашим мужем отчасти коллеги: я заведующий биохимическим отделом Лаборатории ВПРУ…
— Господин дяденька, а вы чернокнижник, да? — коварно уточнил болтливый Эдмон, которому давно уже надоело таращиться в бинокль.
Мимо них медленно проехала установка, донельзя напичканная аппаратурой для съемок. Дежурные управленцы шли чуть впереди нее и освобождали дорогу, приказывая зрителям разойтись в стороны. Когда шум и толкотня прекратились, мальчишка снова куда-то исчез:
— Я с ним с ума сойду! — простонал Ламбер. — Наверняка забрался к операторам! Нет, всё, это невозможно!
Извинившись, он бросился на поиски своего отпрыска. Проводив его взглядом, Калиостро медленно повернул свое, то есть Фергюссоново, грузное тело к Палладасу:
— Знаете что, господин Палладас, а вы бы оставили нам свои внеслужебные координаты… так, на всякий случай…
— С преогромным удовольствием!
И, отдавая Дику свою визитку с переливчатой голограммой в виде поедающего собственный хвост изумрудного змия — древним символом алхимии, ныне используемым как эмблема служителей управленческой Лаборатории, — Палладас нарочно придержал ее, снизив тон почти до шепота:
— И, пожалуйста, господин Фергюссон, в случае крайней необходимости непременно вспомните обо мне! Непременно!