Как ни старалась Сония понять, почему Прему пришлось скитаться по сиротским приютам при живой-то бабушке и дяде, этот вопрос так и остался загадкой для девушки. Она боялась спросить об этом бабушку, так как видела, что эта тема очень неприятна пожилой женщине.
И всё же на правах жены, она решила разобраться с этой тайной. Улучшив момент, когда Прем приютил её в своих объятиях после страстных любовных утех, Сония слегка отстранилась, чтобы заглянуть в его глаза.
- Почему ты на меня так смотришь? – улыбнулся он, сгребая в охапку любимую.
- Потому, что не могу понять тебя, - робко призналась она, слыша прерывистый стук своего встревоженного сердца.
- Не можешь понять? – удивился он и продолжил: - Я же открытая книга в твоих руках.
«Только писана она иероглифами», - подумала Сония, но вслух сказала:
- Мне непонятно как так могло получиться, что ты попал в сиротский приют. Ранняя смерть родителей не могла быть помехой для бабушки удержать тебя дома. Ведь она любит тебя, это видно.
Услышав её слова, Прем напрягся. Глаза парня почернели, а лоб нахмурился. Ему было неприятно вспоминать события, канувшие в лету. Но рано или поздно этот разговор с Сонией должен был состояться. Вооружившись беспечной улыбкой, Прем хотел, было, отделаться общими фразами.
- Меня особо не спрашивали, хочу я в приют, или нет, - отшутился он. Однако по настороженному дыханию девушки он безошибочно определил, что пришла пора посвятить жену в историю его далёкого прошлого, отголоски которого сейчас сказываются на всём его окружении. – Да что тут рассказывать? Ты и так знаешь, что мама умерла при родах, а отца не стало в течение года после её кончины. Скорее всего, я бы воспитывался в этом доме, но так получилось, что бабушка – единственный человек, который любил меня столь же сильно, как родители, не перенесла гибели моего отца и попала в больницу с обширным инсультом. Болезнь на время лишила её возможности разговаривать и двигаться, чем и воспользовались мои драгоценные родственнички. Мне был всего год от роду, когда они без сожаления определили меня в сиротский приют, отказавшись от родственных связей. А чтобы я, когда вырасту, не мог предъявить свои права на дом моих родителей, они не потрудились вложить свидетельство о рождении в мою одежду, когда оставили меня на пороге приюта в дождливый день. И лишь имя, вышитое на моей рубашке, осталось мне на память о моей прежней жизни. Так я стал безродным сиротой без прошлого и будущего.
Прем замолчал, тяжело переводя дыхание. Ему нелегко давалась эта исповедь, несмотря на то, что с тех пор минуло много лет, и теперь его жизнь вошла в то самое русло, которое было уготовано ему по праву рождения. Из глаз Сонии упала слеза и заскользила по груди мужа. Он ощутил, как, всхлипывая, дрожит его возлюбленная.
- Ну что ты, глупышка, - пожурил он её. – Зачем расстраиваться из-за того, что было двадцать шесть лет назад? Прошлое осталось в прошлом. И каким бы оно ни было, мы не в состоянии изменить его.
Девушка согласно кивнула и прошептала:
- А что было дальше? Как же ты смог вновь обрести семью?
- Семью? – переспросил он. – Моей семьёй стали такие же беспризорники, как я. Полуголодное обездоленное детство порождало злобу в сердцах моих соплеменников. Ты даже не представляешь, сколько раз мне приходилось с помощью кулаков доказывать окружающим, что я имею право на жизнь. Я научился выживать за счёт грубой физической силы, поломав кулаками не мало рёбер и челюстей противников. Многие из них были старше и сильнее меня, а потому я привык держать удар и не жаловаться на безжалостные побои. Выживать в одиночку было сложно, и Боги решили подарить мне братьев – Раджу и Манну. Мы всегда были вместе и всегда готовы были дать отпор обидчикам. Знаешь, когда окружающие видят в тебе сильную личность, готовую постоять за себя и ринуться в бой, несмотря на превосходящие силы противника, они начинают уважать тебя и стараются присоединиться к тебе, чувствуя твою мощь. Именно поэтому к нашей несокрушимой троице начали примыкать другие обитатели приюта и вскоре мы стали лидирующей группировкой. В отличие от других, мы никогда не обижали слабых, защищали девчонок и почитали воспитателей и учителей. Этим мы снискали уважение, которое до сих пор невидимым шлейфом тянется за нами.
Затихшая Сония с ужасом представляла все те тяготы жизни, которые пришлось пережить Прему. Он был борцом по натуре и бесспорным лидером, что делало из него настоящего мужчину, достойного уважения и преклонения.