– Что ты уселся? – спросила Молли.
Она едва удерживала охапку цветов в руках.
– Помогай, давай.
– Не могу, – ответил я.
– Что значит, не могу? Просто сорви и собери, – продолжала она настаивать.
– Не могу, потому что грех убивать такую красоту. Они мне понравились, потому мне хватит и того, что я смотрю на них. Не трогаю, не отрываю, не убиваю, а только вижу, как они цветут.
На нее мои слова не подействовали. Она приказала мне взять те цветы, которые уже собрала, и идти к машине. Я так и сделал. В салоне стало душно от резкого запаха, и я открыл окна. Брат все еще крепко спал. Через несколько минут появилась Молли с еще большей кучей цветов.
– Не смотри на меня так, Матрос, – сказала она, – они все равно здесь завянут. Так хотя бы послужат кому-нибудь.
Я промолчал. Через полчаса мы приехали к ее подъезду. Я помог ей донести цветы до двери.
– Вот возьми, – сказала она, прощаясь, и дала мне несколько лилии, – подаришь маме.
Я молча взял и направился вниз.
– Не надо меня осуждать, Матрос, – сказала она вслед. – Если ты думаешь, что им лучше подыхать в скучном поле, будучи одними из множеств таких же цветков, но естественным образом, то я считаю, что делаю им одолжение, подарив возможность засиять на короткий, но незабываемый миг, и остаться в памяти увидевшего их человека. Я бы выбрала то же самое, если бы родилась лилией.
Она смогла меня удивить. Ее вчерашний танец на крыше машины, ее слова о том, что мы вечно останемся в памяти друг у друга, ее пение и искренние эмоции, ее безрассудные действия, ловкость, с которою она вскарабкивалась на забор, а теперь эти слова произвели на меня впечатление.
– Я бы тебя ни за что не осудил, Молли, потому что знаю, что у тебя благородное сердце, и все, что ты делаешь, ты делаешь от сердца одного, – ответил я и сошел дальше вниз по лестнице с улыбкой на лице.
Сел в машину. Бороться со сном уже не осталось сил. Брат так крепко спал, что я подумал, не пропустить ли ему работу. Но представил, как он разозлится, проснувшись, и легонько дернул его за рукав.
– Что? Уже приехали? – спросил он сквозь сон.
– Ты пропустил самое интересное.
Он приподнялся, хрустнул шеей и сказал:
– Самое интересное ты только что перебил. А где Молли?
– Пошла домой.
Я завел мотор и приехал к Аскару. По пути думал, откуда берется остроумие. Будучи начитанным человеком, я никогда не мог сообразить ответ так, чтобы было и быстро и смешно. Например, как ответил брат. Или как Аскар выигрывает у меня в любом споре. Наверное, таким нужно родиться.
Мы приехали. Брат сел за руль и поехал на работу. Аскар сочинял песню.
– Ну, и страшный же ты, – встретил он меня.
– Я не спал всю ночь.
– Ты бы заинтриговал меня этими словами, если бы я не знал тебя всю жизнь.
Мы попили с ними чай во дворе. Я рассказал ему о событиях прошлой ночи. Он внимательно меня выслушал и ответил:
– Посмотри на мои пальцы.
Я оглядел его пальцы и ладони, которые покрылись мозолью.
– И че?
– А то, что им нужен такой отдых.
– Отдых от чего? От бесконечного онанизма?
Он закатил глаза и крикнул, приблизившись к моему лицу:
– Не шути! Сколько раз тебе говорил, это не твое.
Мы рассмеялись. Он закурил и продолжил:
– Поговори с братом. Я хочу с вами.
– Ладно.
Брат с ним хорошо ладил, но я не знал, одобрит ли затею Молли. Мы посидели немного, и я отправился домой.
Уметь забыться – вот девиз сегодняшнего дня
Спал я долго. Проснулся только вечером. Мне снилось, что я ехал по пустой лесной дороге. Ночь. Шел дождь. Вроде я один, но рядом на пассажирском сиденье был кто-то еще. Он то ли одет, то ли накрыт черным, и размытая его фигура лишь отдаленно походила на человека. Лица я не мог увидеть. Смотрел на фигуру, не обращая внимания на дорогу, и вдруг кто-то выбежал на проезжую часть. Я со всей силой нажал на тормоз, но не успел и проехал сквозь пробегающего. Именно сквозь него, потому что удара не почувствовал. Но когда я вышел из машины и обернулся, увидел человека, который лежал в скрюченной позе и истекал кровью. Я попятился обратно к машине попросить помощи у своего пассажира, но не нашел его там. В панике я побежал в сторону сбитого, но и он исчез. Обернулся, и машины тоже не стало. Я остался один на пустой лесной трассе. Кровь сбитого все еще стекала по мокрому асфальту. Открыл глаза и увидел сидящего рядом Аскара.
– Я придумал, – сказал он, – Придумал, что будем делать.
– Че? – пробормотал я сквозь сон.
– Ну и рожа у тебя?
Я начал приходить в себя. Голова казалась тяжелой как чугун, и подняться не хватало сил.