Конан пробрался первым, и, готовясь к схватке, держал меч в одной руке и факел в другой.
Пыльные вихри крутились по комнате, и огромный Конан, прорвавшийся через рушащуюся стену, поднял их ещё больше. Даже его зоркие глаза смогли только рассмотреть, что он не один. В любой миг он ожидал смертельную опасность, колдовскую атаку, но тщетно.
Пыль медленно оседала, и Конан разглядел одиноко сидящего на полу кровоточащего юношу.
Мальчик сидел прямо, не обращая внимания на вытекающую из ран на его руках кровь, и смачно плюнул в лицо Конана.
— Колдун использовал мою кровь, чтобы сорвать магический замок на двери, и ты никогда не поймаешь его, — смеясь, произнёс юный послушник. — Я был хорошим слугой своего хозяина, и Сэт вознаградит меня! Тот-Амон получил книги Космического Мрака, и теперь его никогда не победить!
— Всё спалить, — прорычал Конан воинам, — и ничего не брать из этого проклятого места. Я разыщу Тот-Амона, даже если придётся сжечь каждый храм Сэта от Аквилонии до Стигии.
«King Cormac»
Расплата за самонадеянность
Группу из восьми мужчин в таверне «Украшенный самоцветами кинжал» не волновало всё происходящее вокруг и были безразличны окружающие. Они испытывали одновременно головокружение от пережитого — выпавших и минувших волнений, и облегчение, что пережили ещё одну ночь. Возбуждение некоторое время назад прошло — отступило, вытесненное принимаемым кружка за кружкой отличным элем.
Широкий разгул сегодняшнего вечера был щедро оплачен — смертью молодого киммерийца, воина, совершившего ошибку, позабавившегося с офирской аристократкой. Отец дворянки, узнав о случившемся, крайне расстроился, и не хотел затягивать с немедленным разрешением этой проблемы и устранением её причины.
Беловолосый воин, асир Дангар, в четвёртый раз провозглашал, подражая офирскому нобилю:
— Убить собаку. Как он вообще посмел прикоснуться и лапать, трогать мою дочь!!
И торжествующий асир тут же сам отвечал вельможе гулким звучным баритоном:
— Разумеется, милорд. Согласен — такие выходки вытерпеть и простить — нельзя. Но это будет стоить вам два мешочка немедийских золотых.
Размер названной награды даже не вызвал протеста и не оспаривался. Раскаты смеха вновь грохнули вослед за сказанным.
— Когда исполнишь порученное, — прошипел Сабанинус, — встретимся в таверне «Зуб дракона», там и заберёшь оплату.
Вряд ли вельможа поступил бы так, зная, что обещанными им деньгами будет фактически оплачено изнасилование и убийство его единственной дочери Оливии…
Дангар немедля собрал подходящую группу наёмников: вертлявый прыткий заморанец по имени Зибар, способный тихо, словно ветер, прокрасться в любые покои, не потревожив охрану; Рон, крепыш из Пограничных земель, умело владеющий мечом и не отступающий под натиском; Банарик из Хорайи, мастерски владеющий клинком и без раздумий пускающий его в ход при демонстрации своих навыков. Потом, на всякий случай для дополнительной подстраховки при возникновении непредвиденной ситуации, Дангар нанял ещё десятерых местных парней. Итого — четырнадцать человек. Асир хотел действовать наверняка — ранее пару раз случайно встретившись с варваром, и зная о его чрезвычайной опасности, не желал оставить противнику ни малейшего шанса. И группа направилась к указанному Сабанинусом месту пребывания варвара.
Сквозь тьму и под падающим с небес небольшим дождём Зибар уверенно вёл головорезов. Покинув оставшегося в убежище нобиля, из переулка в переулок группа перемещалась по Ианте, столице Офира, инстинктивно ожидая опасности из-за каждого угла, и, наконец, благополучно достигнув гостиницы «Вечный странник».
Пока всё шло великолепно. Улицы и переулки были необычайно пустынны.
Дангар осмотрелся вокруг. Незаметности их перемещений способствовали дождь и безлунное небо. Вдруг по какой-то необъяснимой причине воина-асира охватило чувство тоски по родине. Вместо того чтобы восхищаться рыжей листвой, рухнуть в неё и забыться в небытии, он в это время находится городе, где ни деревьев, ни свежего воздуха, ни запаха свежей влажной земли — обычные камни и грязь. Отринув остатки грёз и размышлений, Дангар подал знак продолжить запланированное.
Намеченная жертва обитала на втором этаже, в комнате, представшей перед их взорами.