– Всегда пожалуйста, – сказал Ханс-Петер. – Прямо «Унесенная ветром».
Женщина резко повернулась к нему:
– Что это вы несете?
Ханс-Петер ощутил резкий прилив гнева, точно в солнечное сплетение кулак вонзился. Захотелось прошипеть в ответ какую-нибудь гадость, обидеть. Но он промолчал – Ханс-Петер был не из тех, кто выплескивает злость. Ссоры в его жизни случались крайне редко. Даже давний разрыв с Лив прошел очень сдержанно. Лив приходилась сестрой его боссу, Ульфу. Иногда Ханс-Петер выслушивал рассказы о том, как нынче поживает бывшая жена. Лив оставила Ханс-Петера ради мужчины по имени Бернт. Переехала в его типовой коттедж в северной части Хэссельбю, нарожала целую прорву детишек. Однажды Ханс-Петер столкнулся с семейством в торговом центре в Окермюнтан.
– Нам надо поддерживать связь, – прошептала она, положив свою маленькую мягкую ладонь на его рукав. Бернт стоял рядом, выставив пивное брюхо.
– Конечно, заходи к нам, выпьем. Или просто кофе попьем. Мы почти все время дома.
Но Ханс-Петер так и не зашел. Разумеется.
А потом он повстречал Жюстину.
Не успел Ханс-Петер взяться за ручку как дверь резко толкнули изнутри. Это была Ариадна, уборщица, в руках она держала пакет.
– Ну ты и несешься! – воскликнул Ханс-Петер.
Опустив голову, Ариадна что-то еле слышно пробормотала и шмыгнула носом. Ханс-Петер обнял ее за плечи и увлек обратно в фойе.
– Ариадна.
Она сжала губы. Казалось, это причинило ей боль. Губы были припухшие, странного цвета.
– Что с тобой, господи боже?
Ариадна скривилась.
– Упадала с лестницы, дома.
– Упала?
– Да, на крыльцо. Спешила.
– Вот как.
– Хорошо, не поломалось у меня ничего.
– Да уж, похоже, тебе и так изрядно досталось.
Ариадна высвободилась, принялась собирать туристические брошюры, разбросанные по стойке администратора. Аккуратно сложила их в старую коробку из-под обуви, которую когда-то украсила цветастой самоклейкой, чтобы использовать именно для хранения брошюр. Ханс-Петер отметил, что коробка уже изрядно потерта.
– Нужно сделать новую коробку, – сказал он. – Эта уже свое отслужила.
– Если нужно, – глухо произнесла Ариадна.
– То есть как?
– Не знаю. Просто чувствую так.
– Ульф что-то сказал тебе?
– Нет. Не сказал.
Ариадна была родом из Греции. Она прожила в Швеции больше пятнадцати лет, но до сих пор говорила с довольно сильным акцентом. Ханс-Петер пытался исправлять ее ошибки. Сама она особо не старалась выучить шведский получше.
– Мой муж говорит, ему нравится, когда я так говорю, – повторяла она. – Он говорит, это экзотика.
Ариадна была замужем за полицейским по имени Томми.
Раньше она часто брала с собой на работу дочь Кристу, когда та была помладше. Девочка родилась слепой, как котенок, ей было не суждено видеть мир.
– Так что ты имеешь в виду?
Она откашлялась.
– Не знаю. Но воздух такой. Сегодня не так хорошо, я жалко.
Иногда слова Ариадны было сложно понять. Впрочем, ясное дело, кому может быть хорошо с таким разукрашенным лицом.
– Наверное, гроза надвигается, – сказал Ханс-Петер.
Ариадна наморщила лоб:
– Не знаю.
– Ты уходишь? – Ханс-Петер указал на пакет в ее руке.
Ариадна одернула футболку, обтягивающую грудь и пухлые бока. Джинсы тоже были в обтяжку. Казалось, ей нравится носить светлые тесные брюки, которые делают ее еще полнее.
– Надо купить новые тряпки, – пробормотала она и заправила за уши жесткие курчавые волосы. – Тряпки кончились, знаешь, которыми мыть.
– Конечно, понимаю.
– Я не могу убирать, должна убирать.
– Ладно, не буду задерживать.
Ариадна сделала пару шагов и остановилась.
– Ты сегодня ранний, – сказала она, будто лишь в эту минуту осознав, что обычно Ханс-Петер приходит вечером.
– Рано, – поправил он.
Ариадна попробовала улыбнуться. Изуродованные губы дрожали.
– Да, рано.
– Уффе хотел поговорить со мной. Ты его видела?
– Наверху. – Ариадна указала на лестницу.
– Ладно, тогда пойду к нему.
Она снова приготовилась открыть дверь, но остановилась. Печально покачала головой.
– Что такое? – участливо спросил Ханс-Петер.