Если б жизнь нам навеки была продлена,
Потеряла бы смысл и все чувства она.
Пейте мед же свой сами, не нужен мне он!
Райских пением птиц не был я обольщен.
Мне дороже него ключевая вода
И дороже тот свет, что мне дарит звезда.
А когда я устану от жизни такой,
Мне дороже всего будет вечный покой.
Менестрель умолк.
- Браво! - похвалила графиня. - Узнаю строки Лила Лэйка. А музыка твоя?
- Моя, ваше высочество.
- Неплохо. Тебе понравилось, Иосиф?
- Понравилось, - равнодушно ответил управляющий.
- Ну а что скажете вы, Владимир?
Герцог посмотрел на менестреля.
- Я, правда, в музыке не очень разбираюсь, но на мой взгляд - отлично.
- Спасибо, - привычно улыбнулся музыкант. - Что еще желаете послушать?
- Ты знаешь сагу о Стальном Сердце? - спросил герцог.
- Да, ваше высочество, знаю.
- Спой нам эту песнь.
Менестрель кивнул.
Стальное сердце не стучит,
В нем страха нет, и грусти нет.
Стальное сердце не болит,
Не старится под гнетом лет...
В стране далекой жил давно
Король, чье имя я забыл.
Желанье он имел одно
Народ ему чтоб верен был.
Ему повсюду день и ночь
Мерещились кинжал и яд.
Свой страх не в силах превозмочь
И жизни был он уж не рад.
Призвал он мага своего,
Спросил его: "Скажи, мудрец,
Что надо сделать для того,
Чтоб свой не потерять венец?"
"Есть средство, - маг ему сказал.
Но слишком высока цена.
Тому, кто душу Злу продал,
Над миром будет власть дана..."
И вот король ко Тьме воззвал,
Прося корону сохранить.
И Демон власть ему отдал,
Но сердце взял, чтоб погубить.
Взял Демон сердце короля,
Во сталь его он превратил
И жаром адским раскаля,
Обратно в грудь ему вложил.
Король с тех пор тираном стал,
Он кровью трон свой укрепил.
В груди его сидел металл,
Который душу холодил.
Стальное сердце не стучит,
В нем страха нет, и грусти нет.
Стальное сердце не болит,
Не старится под гнетом лет...
Но только нет в нем и любви,
Нет счастья, радости и слез.
Нет в замороженной крови
Мечты, волненья, сладких грез.
И тот король доселе жив,
Король, чье сердце, словно лед.
Он ни печален, ни счастлив,
В нем жизни нет, но он живет.
Стальное сердце не стучит,
В нем страха нет, и грусти нет.
Стальное сердце не болит,
Не старится под гнетом лет...
- Поучительная история, - усмехнулась графиня, когда менестрель умолк. Только не советовала бы я петь эту песню при дворе моего братца...
- Но ведь это аллегория, ваше высочество, - с улыбкой ответил менестрель. - К тому же, не мной сочиненная. Это, в общем-то, народная песня, а устами народа, как известно, глаголет истина.
- Истина глаголет устами того, кто сильнее, - возразила графиня. - Хорошо, конечно, если им оказывается народ, но чаще всего в этом мире правыми бывают именно такие вот короли со стальными сердцами.
- Валерия, вы слишком прагматично относитесь к искусству, - заметил герцог. - Ведь музыка не ставит своей целью решение философских дилемм, она всего лишь услаждает слух, тревожит либо веселит душу. Улучшает настроение.
- Да, действительно, музыка проблем не решает, - согласилась графиня. - Но она их ставит. Задача любого искусства - поднять из глубин человеческой истории, либо из глубин человеческой души вопросы, над которыми следует призадуматься. Вопросы, над которыми люди, погрязшие в суете житейских проблем, не задумываются, которые они не замечают. Или не хотят замечать. Только их нельзя не замечать. Без стремления к познанию, без самоанализа человечество рискует потерять культуру и вообще цивилизацию. Стремление к познанию (и, в первую очередь, к самопознанию) движет прогрессом. Искусство задает вопросы. А уж решать эти вопросы человек должен сам. Ты согласен со мной, музыкант?
Борислав поправил волосы.
- Раз вы, ваше высочество, так утверждаете, - хитро сказал он, - то не могу не согласиться...
- А свое собственное мнение ты имеешь?
- Да у меня и мнения-то никакого нет. Я не задумываюсь над жизнью, я просто живу. Почему цветет липа, почему поет птица и светит солнце? Не знаю. Я тоже пою, как та птица, но не могу объяснить смысла жизни. Да и нужно ли оно мне?
- Быть может ты и прав. А может ты просто и сам не знаешь, что тебе нужно?
- Нет, не знаю, - ответил менестрель. - Мой разум действительно не знает, чего же ему надобно. Требуют только чувства. Если бы не было у людей простых и понятных телесных потребностей, тогда, возможно, и жизни бы не было. По-моему, чистое сознание - это химера.
- Да-а-а, ты действительно поэт, - протянула графиня. - Небось, и песня у тебя про химеры есть?
- Есть... - подхватил музыкант. - Вот, послушайте...
Цветут ромашки у ручья,
От ветра голову склонив.
Зачем цветут? Не знаю я.
Я только знаю, что я жив...
Один мудрец решил познать:
В чем жизни кроется секрет?
Он стал науки изучать,
Потратил много зим и лет.
Ему казалось, что вот-вот
С небес польется сладкий звон
И истина к нему придет,
И смысл узреет жизни он.
Цветут ромашки у ручья,
От ветра голову склонив.
Зачем цветут? Не знаю я.
Я только знаю, что я жив...
Он в башне день и ночь сидел,
Он в книги взор свой погружал.
И никаких не знал он дел,
А лишь читал и размышлял.
И вот когда он думал, что
Открыл секрет людской души,
Его забрала Смерть в ничто,
Загадки ж он не разрешил.
Так и не понял тот мудрец
Пока он вел свои дела,
Пока он думал, наконец,
Вся мимо жизнь его прошла...
Цветут ромашки у ручья,
От ветра голову склонив.
Зачем цветут? Не знаю я.
Я только знаю, что я жив...
Менестрель взял сложный аккорд и смолк.
Управляющий пошел провожать музыканта, а герцог остался с графиней. Он подошел к окну и бросил быстрый взгляд. Задумался.
- Что там такого интересного? - спросила графиня, подходя.
- Все то же - вечные горы и небо.
Графиня пристально посмотрела на герцога.
- Вы знаете, Владимир, - сказала она, - сегодня вы раскрыли свое истинное лицо. Вы никакой не бесчувственный вояка, а неисправимый романтик. Я догадывалась об этом и раньше, но сегодня решила вам сказать, зная, что вам не удастся увильнуть.
- Почему же мне не удастся увильнуть?
- Не станете же вы отрицать явное. Я видела, какое неизгладимое впечатление производят на вас все эти баллады и саги... Вы впечатлительный и ранимый человек.
- Что ж, как говорил менестрель, раз вы так утверждаете, то не буду отрицать, - произнес герцог шутливо, но с некоторой досадой.
- Позвольте я дам вам совет, - предложила графиня. - Конечно.
- Бросьте вы эти лирические утопии. В этом мире нет лирики. Вернее, ее нет самой по себе. Если вас восхищает красота и грация горного льва, то он от этого не становится ягненком. Смотрите на вещи...
- Проще?
- Нет. Проще - значит глупее. Смотрите на вещи реалистичнее. Мир, в котором мы живем, несовершенен и полон зла. Жизнь и смерть идут рядом, плечом к плечу. И лики их настолько схожи, что нередко могут быть перепутаны.
- Я не хочу смотреть на все через маску смерти. Зачем тогда жить?
- А я и не предлагаю вам смотреть через маску смерти. Смотрите на мир через маску вечности. Ибо жизнь и смерть в сумме создают вечность. В своем бесконечном чередовании они творят историю.
- Скажите, Валерия, - спросил герцог, - а вы смотрите на мир с высоты вечности?