Выбрать главу

- Можно сказать и так.

- И каково оно? Что видно с такой высоты?

Графиня коварно улыбнулась.

- Я скажу вам, что видно с такой высоты: с такой высоты все кажется одинаково мелким...

Герцог приблизился к графине.

- Валерия, - начал он, - я давно хочу вам сказать...

- А я давно догадываюсь, что вы хотите мне сказать, - перебила графиня.

- Так ответьте мне, - попросил герцог дрогнувшим голосом.

- Вы забыли, о чем мы с вами договорились? - напомнила графиня. - Сначала вы должны пройти Испытание. - Когда?

- Скоро, очень скоро. И до того времени я рекомендую вам воспользоваться моим советом и забыть про лирику.

- Я постараюсь, чтобы угодить вам, - герцог склонил голову. - Но вряд ли это мне удастся. Человек рождается один раз. И тот характер, что дается ему при этом, изменить он не в силах.

Герцог посмотрел в окно.

- Мне, пожалуй, пора домой. Приятно было провести у вас время. Когда можно еще навестить вас?

- Заезжайте на следующей неделе, в любой день.

Герцог поклонился и вышел.

В дверях он столкнулся с Иосифом.

- Все в порядке, ваше высочество? - спросил управляющий графиню.

- Да, Иосиф, да.

Графиня посмотрела, как удаляется герцог и прошептала ему вслед:

- Что ж, ваша светлость, если вы не в силах изменить свой характер, то могу гарантировать вам, что Испытание вы не пройдете...

Борислав перекинул через плечо инструмент, поправил волосы и зашагал через парк. Ярко светило солнце. Горный воздух был сухим. В кармане менестреля позвякивали монеты, тускло поблескивала серьга в ухе.

Нельзя сказать, чтобы он был счастлив - впереди длинная дорога и неясная цель. И нет уверенности, что завтра ему будет что есть. Будет кому петь. Но он был весел. Он привык жить одним днем. Что будет завтра? Об этом он не думал. Менестрель смотрел по сторонам. Вот озеро. Вода застыла в ожидании ветра. Озеру не надо никуда идти, не надо думать про хлеб насущный. Оно может погрузиться в созерцание и размышлять о природе вещей. О человечестве. И о Вселенной.

Но менестрель не завидовал озеру. Ведь это, наверное, ужасно скучно неподвижно лежать и ворочать громоздкими, тяжелыми и многозначными мыслями. А то и вовсе неподъемными.

Не лучше ли весело плеснуть волной и обдать веером брызг раскаленные камни. Смыть с берега песок. И выйти из каменной чаши на сушу вместе с ночным туманом. А утром осторожно, незаметно вернуться обратно и рассказать водорослям, которые шевелятся на дне, про беспокойные золотые поля, про густые задумчивые леса, про странных существ, живущих под солнцем.

Рассказать словами, интонацией, мимикой и жестами. А затем музыкой. Потому что там, где заканчиваются слова, начинается музыка. Только музыка может рассказать, как шумит ветер, только музыка может объяснить, как ворчит море в шторм, только музыка может изобразить чистоту небесной лазури. И только музыка может передать настроение и открыть душу.

Менестрель шел узкой горной тропой.

Он шел, и в такт шагам слагал новую мелодию. Он еще не знал слов, не знал названия, но знал, о чем будет эта песня. О старом замке. О принцессе. И о страхе.

ГЛАВА 17

Гонец спрыгнул с лошади и отдал повод подбежавшему слуге. Конь был весь покрыт мылом и, покачиваясь на ослабевших ногах, тяжело дышал.

- Не давай! Не давай ложиться! - закричал гонец слуге. - Если ляжет, то уж и не встанет более...

Слуга тянул повод вверх, чмокал, но обессиленный конь не обращал на него внимания. Тяжело вздохнув, он подогнул ноги и рухнул на землю.

- Эх, загубил коня! - гонец ударил кулаком по раскрытой ладони.

- Я тут ни при чем, - испуганно заявил слуга.

- Да кто о тебе говорит? - поморщился гонец, снимая перчатки. - Ты лучше сбегай за коновалом, пускай дорежет.

- Так он же еще дышит, - указал слуга на коня.

- Вот-вот, поэтому и поторопись. Когда дышать перестанет, кровь уже не спустишь, придется собакам выкидывать.

Слуга убежал.

Гонец поднялся по ступеням и вошел в гостиницу под вывеской "Двадцать верст". В зале было пустынно. Одиноко стояли столики, где-то жужжала муха. Комнаты для гостей располагались на втором этаже, куда и вела лестница.

За стойкой ковырялся хозяин гостиницы. Увидев посетителя, он состроил благостную мину.

- Желаете снять комнату? - спросил он, оглядывая гостя.

Гонец покривился.

- Нет, я проездом. Послушай-ка, любезный, - быстро заговорил он, - мне нужна свежая лошадь. Срочно. Плачу любые деньги. - А лошадка-то вам дюже резвая нужна? - вкрадчиво поинтересовался хозяин.

- Ну, ясное дело - чем быстрее, тем лучше. Но на крайний случай сойдет хоть какая-нибудь.

- Если так, то есть для вас животинка. Семь лет, не слишком быстрая, но выносливая. И всего за... - хозяин задумался. - А, чего там! За десять дукатов отдам.

- По рукам! - кивнул гонец, отсчитывая деньги.

- Так тут только девять... - сосчитал хозяин.

- Вместо десятого заберешь моего коня.

- Так дешево? - удивился хозяин.

- Не торопись - ты же его еще не видел, - предупредил гонец.

Хозяин с самыми нехорошими предчувствиями пожевал губами и спрятал деньги. Но говорить ничего не стал - ему в голову пришла мысль, что гонец тоже еще не видел его лошади.

- Велеть заседлать? - предложил хозяин.

- Да-да, и, по возможности, быстрее.

Хозяин кликнул слугу.

- Седлай гостю Ромашку, - приказал он слуге и тот скрылся.

Гонец принялся надевать перчатки.

- Может, перекусить по быстренькому подать?

Гонец что-то прикинул в уме.

- Ну, давай!

Хозяин сбегал на кухню.

- Что, гостей нет? - спрашивал гонец, жуя.

- Да есть два человека - торговцы мукой из Нареса. Но, конечно, такого наплыва, как зимой бывает, сейчас не дождешься. Лето на дворе. На улице тепло, любой проезжий может под открытым небом заночевать.

Гонец понимающе покивал. - А вы у кого на службе состоите? - с любопытством спросил хозяин.

- Ну, допустим, у короля, - небрежно бросил гонец, поглядывая на хозяина.

- Как, неужто у самого короля? - изумился хозяин. - Скажи пожалуйста! Небось, важные вести везете?

Гонец доел и отодвинул тарелку.

- Ты думай, что спрашивать...

- А что я? Я - ничего! - испуганно сказал хозяин. - Просто так спросил, по глупости.

Гонец натянул перчатки, поправил пояс.

Хозяин проводил его до крыльца.

- Слушай, а почему гостиница называется "Двадцать верст"? - спросил гонец, садясь на лошадь.

Хозяин взглянул на вывеску.

- Так ведь отсюда до Столицы как раз двадцать верст и будет... - ответил он.

Монах развернул пакет с орехами.

- Ох и любишь же ты орехи! - сказал его напарник по караулу, усаживаясь на маленькую скамеечку. - Это грешно.

- Да почему ж грешно-то? - спросил первый монах, хрустя скорлупой.

- Потому что чревоугодие - это грех, - важно заявил второй.

- Так то чревоугодие, а то орехи. Я ведь их не для сытости ем, а так просто, со скуки. Другие вон семечки грызут, только я орехи предпочитаю. В них пользы поболее будет. Они память укрепляют.

- Так прям и укрепляют... - засомневался второй монах. - От них только зубы портятся.

- Точно говорю. Не веришь - возьми, попробуй.

Первый монах протянул второму горсть лесных орехов.

- Да ну тебя к лешему с твоими орехами! - отмахнулся тот.

- Как хочешь...

За воротами застучали подковы и всхрапнула лошадь.

- Стой, чтоб тебя...

Голос за воротами прибавил несколько ругательств.

Монахи неодобрительно покачали головами.

- Эй, отцы, открывайте! - одновременно с голосом раздался стук в ворота.

Первый монах продолжал равнодушно щелкать орехи, собирая скорлупу в специально свернутый бумажный пакет. Второй приоткрыл окошечко в воротах и выглянул.

За воротами стоял человек в одежде гонца. Вид у него был усталый, но лошадь выглядела бодрой.