- Я рада, что ты не зря старался, — отозвалась Пэтра, входя в комнату. — Нет ничего хуже, чем неудобная обувь. Она делает человека абсолютно ненадежным.
Ее небольшие темные глаза одобрительно засияли, когда она осмотрела его костюм.
- И все же ты никогда не заманишь Бриджит Брицену обычными средствами, — заявила она, поймав его взгляд в зеркале. — Эта иностранка отзовется лишь на хитрости ведьмы.
- Неужели? — пробормотал Лоренцо, пожимая плечами с напускным безразличием.
- Не в этом ли причина того, что ты хотел увидеться с ведьмой? Попросить приворотное зелье для этой музии? — подзадоривала она его, скрестив тонкие руки на плоской груди. Понимая, что он не посмеет ответить, она добавила: — Ладно, но почему ты не следуешь совету ведьмы?
Лоренцо усмехнулся и внимательно посмотрел на свою тетку. Она жутким образом знала все, что было в его мыслях, а ее оценка всегда была точна.
Пэтра поселилась в доме после смерти отца. Ему было тогда десять лет. Она не только присматривала за ним все эти годы, но и заведовала баром до тех пор, пока он не вырос и не стал справляться с этим самостоятельно.
- Бриджит Брицена ответит только на уловку ведьмы, — угрюмо повторила Пэтра.
Лоренцо осмотрел себя в зеркале. Он был слишком мал и приземист, чтобы выглядеть достойно. У него излишне выступали скулы, рот был тонким, а нос большим. Однако, он без смущения любил женщин и знал, что женщины любят мужчин такого образа поведения. Но любить Бриджит Брицену, — что можно желать более, чем это! И он желал ее больше всего на свете.
Он никогда не сомневался в силе ремесла ведьм. Рекомендации ведьмы о том, как соблазнить иностранку, однако, были слишком необычными. «Приворотное зелье готовят для людей, не имеющих силы идти прямо к душе вещей», — говорила она ему. — «Любая исполнит твое желание, твое самое серьезное желание, если у тебя имеется достаточно сил, чтобы желать прямо душу вещей. У тебя есть маска дьявола. Попроси маску соблазнить Бриджит Брицену». Он решил, что это все слишком неясно. Он был очень практичен и мог полагаться только на что-то конкретное.
- Ты знаешь? — спросил он, взглянув на свою тетку. — Бриджит Брицена сама пригласила меня к себе в дом.
- Она, наверное, пригласила полгорода, — цинично ответила Пэтра. — А неприглашенная половина тоже будет там. — Она встала, но прежде чем оставить комнату добавила: — Я не предлагаю тебе не ходить к Бриджит Брицеие. Но запомни мои слова. У тебя ничего не получится с помощью обычных средств.
Он отбросил совет ведьмы из-за того, что больше не хотел соблазнять шведку; он хотел, чтобы она любила его, пусть даже на мгновение. В этот миг эйфории он подумал, что до встречи осталось менее часа.
Парадная дверь и окна дома Брицены были открыты настежь. Даже с площади можно было увидеть высокую ель в гостиной, которая пылала бесчисленными яркими огнями во всем своем великолепии.
Лоренцо вошел в дом. Что-то здесь напоминало железнодорожный вокзал. В патио на возвышавшейся платформе были расставлены ряды стульев. Из гостиной вместе с мебелью из ивы вынесли кожаные кресла, диваны и сафьяновые табуретки. Мальчишки и девчонки носились босиком, таща на буксире своих матерей, которые на ходу пытались поправить их костюмчики.
- Лоренцо! — закричал дон Серапио, увидев его в широко открытых дверях гостиной. Он был высок и худощав, к тому же обладал приличным брюшком. Поправив свои толстые роговые очки, дон Серапио радушно похлопал Лоренцо по плечу. — Мы подаем кофе, — сказал он, сопровождая его к гостям, элите города. Здесь были доктор, мэр, парикмахер, директор школы и священник. Увидев Лоренцо в доме дона Серапио, они были в полном недоумении.
Фармацевт, казалось, искренне радовался тому, что заполучил неуловимого владельца бара к себе в гости.
Лоренцо поздоровался с каждым и, отходя к двери, едва не столкнулся с Бриджит Бриценой, которая в этот миг входила в комнату.
- Отлично! — воскликнула она, улыбаясь гостям. — Дети уже начинают игру. Но сначала идите и помогите вашим женам приготовить печенье и кофе. — Взяв под руку мужа, она прошла в столовую.
Лоренцо не сводил с нее глаз. Она была высока и прекрасно сложена, однако, подумал он, было что-то беззащитное, почти хрупкое в ее длинной шее, нежных руках и ступнях.