Несмотря на ее серьезный тон, я засмеялась. — Ты действительно будешь бить меня, Флоринда? Хорошо, лупи меня, если тебе это нужно, — добавила я, рассматривая ее решительное лицо. — Но мне надо знать, что я буду делать в Венесуэле. Я схожу с ума от волнения.
- Все верно! Если ты настаиваешь на знании деталей, которые я считаю важными, я расскажу тебе. Я надеюсь, ты понимаешь, что мы разделены бездной, и через эту бездну нельзя перебросить мост с помощью болтовни. Мужчины могут строить мосты из своих слов, женщины не могут. Сейчас ты подражаешь мужчинам. Женщины делают мост их своих поступков. Ты знаешь, мы даем рождение. Мы создаем людей. Я настаиваю на твоем отъезде для того, чтобы ты в одиночестве определила, что является твоей силой, а что — слабостью.
- Я понимаю, о чем ты говоришь, Флоринда, но прими во внимание мое положение.
Флоринда смягчилась, отбросив резкий ответ, уже готовый сорваться с ее губ.
- Все верно, все верно, — сказала она устало, жестом приказав мне поставить мой стул рядом с ней. — Я дам тебе подробные детали того, что я считаю важным для твоей поездки. К счастью для тебя, это не будет подробной инструкцией, за которой ты гоняешься. Ты хочешь, чтобы я точно расписала тебе, что делать в будущей ситуации и когда делать это. То о чем ты просишь, совершенно глупо. Я могу дать тебе инструкции, как привести в порядок свои мысли, чувства и реакции. Используя их, ты справишься с любой возможностью, которая может предоставиться.
- Ты это действительно серьезно, Флоринда? — спросила я недоверчиво.
- Я смертельно серьезна, — уверила меня она. Наклонясь вперед на своем стуле, она продолжала говорить, сопровождая все улыбкой и смехом. — Первым подробным пунктом считается проведение инвентаризации самой себя. Видишь ли, в мире нагваля мы должны отвечать за свои поступки.
Она начала напоминать мне то, что я знала о пути воина. За то время, что я была с ней, говорила она, я прошла обширную практику в тяжелой психологии мира нагваля. Поэтому любые детальные инструкции, которые она могла бы мне сейчас преподнести, фактически были подробным напоминанием о пути воина.
- На пути воина женщина не чувствует себя важной, — продолжала она, словно декламируя что-то заученное наизусть, — так как важность смягчает неистовство. На пути воина женщины свирепы. Они остаются неистово беспристрастны при любых условиях. Они не требуют ничего, но готовы взять себе все, что угодно. Они неистово ищут сигнал из души вещей в форме доброго слова, уместного жеста, — и когда они находят его, то выражают свою благодарность, удваивая свое неистовство.
На пути воина женщины не рассуждают. Они неистово сокращают себя до нуля для того, чтобы служить и наблюдать, поэтому они могут покорять и быть покорными своим победителям, или быть побежденными и быть возвеличены поражением.
На пути воина женщины не сдаются. Они могут быть побеждены тысячи раз, но они никогда не сдаются. И превыше всего, на своем пути воина женщины свободны.
Не смея перебить ее, я продолжала очарованно смотреть на Флоринду, хотя и не совсем понимала то, о чем она говорит. Я почувствовала острое отчаяние, когда она остановилась, будто ей нечего было больше мне сказать. Совершенно не желая того, я бесконтрольно расплакалась. Я знал, что то, о чем она говорит, не поможет мне решить свои проблемы.
Она позволила мне поплакать немного, а затем рассмеялась.
- Ты на самом деле плачешь! — недоверчиво воскликнула она.
- Ты самая бессердечная и бесчувственная из всех, кого я встречала, — сказала я сквозь рыдания. — Ты готова отправить меня бог знает куда и даже не говоришь, что мне там делать.
- Но я уже сделала это, — сказала она, спокойно улыбаясь.
- То, что ты сказала, не имеет значения в реальной жизненной ситуации, — сердито возразила я. — А сама ты выглядишь как диктатор, который выкрикивает с трибуны лозунги.
Флоринда весело посмотрела на меня.
- Ты будешь удивлена, как много пользы ты сможешь извлечь из этих глупых лозунгов, — сказала она. — Но сейчас давай придем к соглашению. Я никуда не гоню тебя. Ты женщина на пути воина, ты вольна делать все, что пожелаешь, и ты знаешь это. Ты еще не поняла, что мир нагваля повсюду. Я не учитель для тебя; я не наставник для тебя; я за тебя не отвечаю. Только ты за себя в ответе. Самой трудной вещью, которую следует понять о мире нагваля, является то, что он предлагает полную свободу. Но свобода не освобождает.