Федерико чувствовал смутную вину за эти светлые дни на холмах и тайные ночи с целительницей. Он не только убедил Элио и целительницу, но и сам начал верить в то, что капитан Медино был обычным жителем Каракаса, который продавал набитых им птиц в школы, музеи и антикварные лавки.
- Чем ловить этих проклятых птиц, займись лучше делом, — сказал ему Медино однажды после обеда, когда они зашли выпить пива в местный бар. — Больше общайся с пациентами целительницы. Через сплетни можно узнать изумительные вещи. Во всяком случае, ты должен завершить свою блестящую уловку.
Федерико каждый раз удивлялся и расстраивался, когда Медино восхищался его ловкой интригой. Капитан и в самом деле верил, что Федерико преднамеренно дал укусить себя змее.
- Только интеллектуалы и образованные планируют и замышляют свергнуть диктатуру, — сказал Федерико. — Среди них нет ни бедных фермеров, ни рыбаков. Они слишком заняты работой, чтобы замечать, какое у них правительство.
- Музий, тебе не расплатиться с нами такой трепотней, — резко оборвал его Медино. — Делай то, что тебе положено делать.
- Он повертел пустой бокал в руках, затем взглянул на Федерико и добавил шепотом: — Недавно из тюрьмы сбежал лидер небольшой, но фанатичной группы революционеров. У нас есть все основания верить в то, что он скрывается где-то здесь. — Захохотав, Медино положил свою правую руку на стол. — Он оставил в тюрьме по суставу от каждого пальца. Поэтому сейчас его зовут Эль Мочо.
После обеда пошел сильный дождь. Шум в неисправном сточном желобе разбудил Федерико. Он вышел в коридор выкурить сигарету и вдруг услышал тихий шепот, приходящий из рабочей комнаты целительницы.
Он знал, что это не она. Утром он отвез ее в соседний городок, где она проводила спиритический сеанс. Федерико на цыпочках пересек коридор. Среди прочих голосов он отчетливо различал взволнованный голос Элио. Сперва он не мог уловить смысл их беседы, но когда слова «диктатор», «плотина на холме» и «неофициальный визит диктатора» повторились несколько раз, он понял, что неожиданно наткнулся на заговор против главы военного правительства. Федерико прижался к стене, успокаивая бешеный стук сердца. Взбежав по двум ступенькам, он решительно шагнул в темную комнату.
- Элио! Это ты? — сказал он. — Я услышал голоса и начал волноваться.
В комнате было несколько мужчин. Они мгновенно отпрянули в тень. Но Элио не тревожился. Он взял Федерико за руку и представил его мужчине, который сидел на стуле у алтаря.
- Крестный, это тот музий, о котором я тебе рассказывал, — сказал Элио. — Он друг семьи. Ему можно доверять.
Мужчина медленно встал. В его худощавом лице было что-то святое, широкие скулы резко выступали под темной кожей, глаза сверкали леденящей свирепостью.
- Я очень рад знакомству с тобой, — сказал он. — Я Лукас Нунец.
Секунду Федерико смотрел на протянутую руку, затем пожал ее. Первые фаланги каждого пальца отсутствовали.
- Я чувствую, что тебе можно доверять, — сказал он. — Элио говорит, что ты можешь помочь нам.
Кивнув, Федерико прикрыл глаза, боясь, что голос и взгляд выдадут его смятение.
Лукас Нунец представил его группе мужчин. Они пожали ему руку и вновь сели полукругом на пол. Слабое мерцание свечей на алтаре едва вырисовывало их лица.
Федерико внимательно слушал точные и спокойные доводы Лукаса, когда он обсуждал прошлую и настоящую политическую ситуацию в Венесуэле.
- Как я могу помочь вам? — спросил Федерико в конце его разъяснений.
Глаза Лукаса стали грустными, его лицо омрачилось под ударами неприятных воспоминаний. Но он улыбнулся и сказал:
- Если другие согласны, ты мог бы подвозить нам на холмы взрывчатку.
Все согласились. Федерико чувствовал, что они приняли его полностью из-за того, что знали о его связи с Мерседес Перальтой.
После полуночи беседа понемногу затихла, словно трепет крыльев раненой птицы. Мужчины выглядели бледными и изможденными. Когда они обнимали его, он почувствовал озноб. Не говоря ни слова, они покинули комнату и исчезли в темной лощине холма.
Он был ошеломлен дьявольской иронией этой ситуации. Последние слова Лукаса еще звучали в его ушах.