И все же он не отступал, используя все возможные связи, все поисковые системы в сети, любые программы для обработки баз данных, которые помогли бы ему опознать рождение его потомков, подсаженных суррогатным матерям.
Боб нисколько не сомневался, что Ахилл и Волеску не собирались возвращать эмбрионы ему и Петре. Их обещание было лишь приманкой. Не столь злобный человек мог убить эмбрионы – что он якобы сделал, разбив пробирки во время их последней стычки в Рибейран-Прету. Но убийство само по себе не доставляло Фландру удовольствия. Он убивал, когда считал необходимым; если же хотел причинить кому-то страдания, стремился к тому, чтобы страдания эти продолжались как можно дольше.
Дети Боба и Петры должны были родиться у неизвестных матерей, которых Волеску, вероятно, разбросал по всему миру. Но Ахилл отлично справился со своей задачей, уничтожив из общедоступных баз данных все сведения о путешествиях Волеску, к тому же тот был совершенно незапоминающейся личностью. Можно было показать его фотографию миллиону работников авиакомпаний и еще одному миллиону водителей такси, и половина из них, возможно, вспомнила бы человека, который выглядел «похоже», но никто не сказал бы точно. Путь Волеску невозможно было восстановить.
А когда Боб попытался воззвать к остаткам совести Волеску – которые, как он надеялся, еще сохранились, несмотря ни на что, – тот ушел в подполье, и теперь оставалось лишь рассчитывать, что кто-нибудь, какое-нибудь агентство, найдет его, арестует и сможет задержать достаточно надолго, чтобы Боб мог…
Что? Пытать его? Угрожать ему? Подкупить его? Что могло бы вынудить Волеску рассказать Бобу о том, что тот хотел узнать?
И вот теперь Межзвездный флот прислал к нему какого-то офицера, чтобы сообщить «важную информацию». Что им могло быть известно? Флоту запрещалось действовать на поверхности Земли. Даже если у них имелись агенты, которые обнаружили местонахождение Волеску, зачем им рисковать раскрытием собственной незаконной деятельности ради того, чтобы помочь Бобу найти детей? В МФ постоянно клялись в верности выпускникам Боевой школы, в особенности из джиша Эндера, но Боб сомневался, что они готовы зайти так далеко. Деньги – вот что они предлагали. Все выпускники Боевой школы получали приличные пенсии. Они могли вернуться домой, словно Цинциннат[3], и весь остаток жизни заниматься сельским хозяйством, даже не беспокоясь о погоде или урожае. Можно было выращивать сорняки и все равно процветать.
«Вместо этого я по глупости позволил зачать в пробирке детей с моими деформированными самоубийственными генами, – думал Боб, – а теперь Волеску поместил их в чужие матки, и я должен найти их, прежде чем он и ему подобные смогут использовать их в своих целях, а потом наблюдать, как они умирают от гигантизма, как я, не успев дожить до двадцати лет».
Волеску все знал. Он никогда не положился бы на случай – поскольку до сих пор считал себя ученым. Ему хотелось собрать данные о детях. Для него это был один большой эксперимент, хотя и незаконный, основанный на похищенных эмбрионах. С точки зрения Волеску, эти эмбрионы принадлежали ему по праву. Боб для него был всего лишь неудавшимся экспериментом, и все им порожденное становилось объектом долговременных исследований.
За столом в комнате для совещаний сидел старик. Боб не сразу понял, является ли темный тон его кожи естественным, или она так загорела, что приобрела цвет и фактуру старой древесины. Вероятно, и то и другое.
«Я его знаю, – подумал Боб. – Мэйзер Рэкхем». Человек, спасший человечество во время Второго нашествия жукеров. Человек, который считался погибшим много десятилетий назад, но появился вновь достаточно надолго, чтобы подготовить к последней кампании самого Эндера.
– Вас отправили на Землю?
– Я в отставке, – ответил Рэкхем.
– Я тоже, – сказал Боб. – Как и Эндер. Когда он прилетит?
Рэкхем покачал головой:
– Слишком поздно переживать. Будь Эндер здесь, неужели ты думаешь, что у него имелся бы хоть малейший шанс остаться в живых и на свободе?
Рэкхем был прав. В свое время, когда Ахилл замышлял похищение всего джиша Эндера, главной добычей он считал самого Эндера. И даже если бы тому удалось избежать плена – как Бобу, – сколько прошло бы времени, прежде чем кто-то другой попытался бы подчинить или использовать его, воплощая в жизнь некие имперские амбиции? Имея в своем распоряжении Эндера, который был американцем, Соединенные Штаты, возможно, вышли бы из оцепенения и сейчас в мире царили бы не Китай и мусульмане: Америка снова размяла бы мускулы, и на Земле начался бы настоящий хаос.
3