Она нахмурилась:
— Какие же?
— Те, которые придут сегодня. Или уже пришли, пока мы играли.
Мира отдала приказ одному из гвардейцев:
— Сводку новостей, немедленно.
Голос прозвучал сухо и ломко. Нави замахал руками:
— Ваше величество, не пугайтесь. Я смогу помочь, для этого и здесь!
Гвардеец вернулся, едва выйдя в коридор. Похоже, новости ждали прямо за порогом.
Дориан Эмбер лично нес письмо. Он был бледен, конверт дрожал в руке. Минерва прочла, в глазах потемнело. Пауль убил Морана и возглавил орду. У Кукловода есть огромное войско, вооруженное Перстами Вильгельма.
Звезда — 1
Июль 1775 г. от Сошествия
Графство Рейс
Теперь она часто смотрела в зеркальце. Гораздо чаще, чем в былые годы при дворе. Тогда она всего лишь заботилась о красоте, защищала свое первенство. Детский каприз. Ныне ей следовало видеть отражение, чтобы повторять себе главные слова:
— Я пройду этот путь до конца.
И другие, еще более важные:
— Я останусь собой. Я не дам себя разрушить.
Прошло то время, когда ее жизни грозила прямая опасность. Осталось позади, на другом берегу священной реки Холливел. Теперь ее окружали десятки воинов, которых окружали сотни, за которыми следовали тысячи. И каждый знал: ни один волосок не должен упасть с ее головы.
Сердце орды составляли пять человек. Пауль — Гной-ганта, владыка тлена. Три его клинка: Кнут, Муха, Чара. И — она.
Первым кольцом, в прямом поле зрения Пауля, ехали ханида вир канна, либо коротко — ханиды. Воины, носящие Персты Вильгельма. Пауль доверил им самое могучее оружие на свете. Прямо в пути Кнут, Муха и Чара учили их стрелять. Скоро они станут грозною силой, каждый будет стоить сотни простых воинов, перед ними не выстоят даже ориджинские иксы. Но не этим определялось их особое положение в орде. На степном наречии ханида вир канна означало: достойные увидеть. Им было даровано право свободно видеть Пауля. В любой миг, когда они захотят.
Сорок ханидов очерчивали кольцо вокруг Гной-ганты. Двадцать тысяч всадников орды оставались за пределами кольца. Вожди и лучшие воины могли въехать в кольцо по личному позволению Пауля. Прочим запрещалось приближаться к нему. Один раз в день Пауль проезжал всю орду насквозь — лишь тогда рядовые всадники могли его увидеть. Они орали от пьяного восторга, вспрыгивали на спины лошадей, трясли над головой клинками… А некоторые, напротив, спешивались, падали на колени и заводили молитвы.
— Дешевый трюк, — говорила себе Аланис, глядя в зеркало. — Он просто напускает важность, чтобы держать их в подчинении.
Она часто говорила с отражением о Пауле. Должна была говорить. Высмеивала и развенчивала все его трюки. Должна была высмеивать.
Предмет по имени Вечность поверг шаванов в трепет. Аланис сказала себе: это просто Предмет. Священные Предметы могут все, но это сила богов, а не Пауля. Он — обычный негодяй, слуга другого негодяя. Он всего лишь умеет использовать Предметы.
Но он хорошо умел это. Пугающе хорошо. Когда был убит Моран, не вся орда увидела Вечность в деле. Многие находились слишком далеко, чтобы разглядеть. Пауль устроил повторное представление. А случай подвернулся скоро: Ребекка Литленд приехала за Мораном.
— Ты хочешь соединиться с любимым? Благородное желание. Исполню его.
Пауль бросил горсть черных мух в коня Ребекки, а вторую — в нее саму. Она замерзла в воздухе, не успев спрыгнуть с седла. Это было красиво. Это было страшно. Ребекка сделалась пищей для тьмы. Той ночью Аланис говорила зеркалу:
— Как бы оно ни выглядело, это всего лишь смерть. Бекка погибла, как отец и как Альфред. Их души теперь на Звезде, пируют за одним столом с Праматерями. Иначе быть не может!
Но отражение не перестало дрожать, и ей пришлось добавить еще:
— Нет, он не убьет меня Вечностью. Он вовсе меня не убьет. Я пройду этот путь до конца.
Затем Пауль выступил в поход.
Орда состояла примерно из двадцати тысяч всадников — точного числа никто не знал. Она делилась на ганы — группы шаванов, подчиненных одному ганте. В каждом гане было разное число мечей: одни насчитывали дюжину, другие — сотню, третьи могли поспорить с альмерским батальоном. Нельзя построить хорошее, дисциплинированное войско из таких разнородных частей. Если бы Аланис довелось командовать ордою, она переделила бы ее заново. Дюжины сложились бы в роты, роты — в батальоны, батальоны — в полки. Каждому подразделению назначила бы командира, затем уделила бы несколько месяцев муштре, чтобы воины приладились к командирам и друг другу.