— Ориджинские мечи — лучшие в мире. А лидские мечи — лучшие в Ориджине, — сказал Джо и почему-то ощутил стыд.
— Чепуха. Вот — лучший клинок! — Мартин потряс Перстом Вильгельма. — Кстати, гляди: там ордж.
Сбоку одной из оружейных светилось оконце, плечистая женщина протирала ветошью лидки. Мартин подошел прямо к ней:
— Здоровая ты. Жена кузнеца?
Она выдернула пробку из бутылки:
— Вам сколько?
— Больно ты спешишь. Может, я поговорить хочу?
Женщина молчала, занеся горлышко над лидкой.
— Вот скажи-ка, здоровячка: ты рада, что мы пришли?
— Вы — кто?
— Люди Избранного! Приняли ваш город в нашу святую семью. Спасли от зверя этого, Десмонда. Привели законного герцога. Ну, рада или нет?
Горлышком бутылки она ткнула в его предплечье.
— А ты рад, что носишь эту дрянь? Праотец Вильгельм утопил их в море. Ты нашел и надел. Убил кучу людей, насрал на могилу Праотца. Счастлив?
Мартин ткнул Перстом ей в нос:
— Подстилка ориджинская. Башку снесу.
— Убьешь женщину Перстом? Давай, храбрец, соверши подвиг, детям расскажешь.
Она наполнила лидку орджем и опрокинула себе в рот.
— Я тебя и голыми руками придушу!
— Питаю сомнения, — ухмыльнулась здоровячка.
Джоакин придержал Мартина за руку:
— Ни к чему это, прекратите свару…
— Вижу у тебя меч, — сказала женщина. — Давно не обнажал его, да? Поди, забыл, что такое честная драка?
Кровь прилила ему к лицу.
— Я сражался с кайром Сеймуром, капитаном личной гвардии Ионы!
— Тебя избили, как щенка. Зачем-то помиловали.
Здоровячка не спрашивала, а утверждала. Джоакин скрипнул зубами, Мартин снова поднял Перст.
— Стреляй или поди к черту.
Джоакин оттеснил милорда:
— Идемте, не нужно, граф не одобрит.
Мартин вывернулся, метнулся к окну — и выхватил у женщины бутылку орджа.
— Это мое, тьма. Трофей!
Они зашагали по улице, передавая бутылку друг другу. Джоакину было не по себе. Лицо горело, рука тянулась к эфесу меча, ища в нем поддержки. Мартин, напротив, веселился:
— Мудрецы говорят: зачем убивать того, у кого можно отнять ордж? Видел бы ты ее морду, приятель! Знатно ее перекосило!
Джо приложился к горлышку, обрел немного покоя.
— Злобный здесь народец…
— И хитрый, — подхватил Мартин. — Ихняя лидка — чистый обман! Выглядит большой, но внутри два глотка. Бутылка — другое дело!
От пойла делалось теплее. Хмурый квартал оружейников остался за спиной, ноги вынесли на площадь с храмом. В стрельчатой нише над порталом темнела скульптура женщины с куском хлеба на ладони, пред нею склоняли головы два каменных воина. Глория-Заступница — добрейшая из Праматерей…
Джоакин спросил у Мартина:
— Милорд, вы как считаете: мы — сила добра?
Он выпучил глаза:
— Ну, спросишь! Кто ж еще?!
— А откуда вы знаете? Как понять, добро мы или зло?
Мартин щелкнул его в лоб. Взбежал по лестнице к порталу церкви, хлопнул по щиту на двери с восемью гравированными строчками.
— Вот же заповеди, дурачина. Тут все написано.
— Простите, милорд… Свое место прими с достоинством. Трудись усердно в меру сил. Не получай выгоды от страданий. Не сокращай срок, отмеренный богами. Не бери чужого… Разве мы их исполняем?.. Хотя бы одну?..
Мартин ударил в ладони так, что эхо прозвенело на квартал.
— Да! Да, тьма сожри, в этом вся соль! Мы вынуждены нарушать заповеди! Вынуждены, пойми ты это. Тяжело нам — но кто-то же должен!
— Не понимаю…
Мартин схватил его за плечи и заговорил горячим быстрым шепотом:
— Агатовцы с янмэйцами — вот главное зло. Их надо остановить, понимаешь? Боги избрали Вита, а Вит избрал нас. Мы — орудия для святого дела. Мученики, вот кто! Нарушаем заповеди? Ну, да, а как иначе? Как одолеть этих безбожников и гадов?!
— Но Персты…
— А что б мы делали без Перстов? Против нас же не один Десмонд! Все гады мира спят и видят, как растопчут нас! Помнишь, что было летом? Уэймар душили осадой, морили голодом, травили воду. Ее же все пьют — и женщины, и дети! Но этим плевать, взяли и отравили. Нельзя было нам без Перстов! Если б Вит их не нашел, все б мы уже сгнили в земле.
Его убежденность передавалась Джоакину. Сомнения отпускали, крепчала вера в свою правоту. Верно говорит Мартин. От слова до слова — истина!
— Да, — сказал Джо, — вот у меня сначала не было Перста. И что я видел от этих? Иона унизила меня. Аланис на смерть послала. Эрвин бросил в яму ни за что, ни про что.