Эрвин мрачно усмехается:
— Отрадно, что на сей раз безумный план предложил не я. Говорите, капитан.
Хайдер Лид указывает на акведук.
— Он проходит над центральной площадью, в десятке ярдов от стены замка Лиллидеев. С помощью веревки и кошки можно перебраться в замок, захватить его, взять в заложники Мартина Шейланда и потребовать, чтобы шаваны ушли.
У Эрвина отпадает челюсть:
— А я-то думал, это я самый рисковый парень Севера…
Обри буквально задыхается от гнева:
— Капитан, вы предлагаете самоубийство! Мы с вами должны защищать герцога!
— Вспомните клятву, кайр: прежде всего мы обязаны выполнять его приказы. Я прошу, милорд: прикажите нам проникнуть в замок Лид.
— Это настолько опасно, как мне представляется?
— Акведук покрыт наледью, можем соскользнуть и расшибиться. Со стен нас могут заметить и расстрелять. С городской площади — тоже. В замке нужно бесшумно снять часовых, число и позиции коих неизвестны. Мартина Шейланда, вооруженного Перстом Вильгельма, следует взять живьем. Ошибка на любом этапе ведет к нашей смерти. Теперь вы знаете о риске, милорд.
Обри трясет сжатыми кулаками:
— Капитан, вы свихнулись! Милорд обожает безнадежные битвы. Вы описали это так, что он точно согласится!
— Ваша правда, — говорит Эрвин, — я согласен.
— Вот идова тьма! Пошлите хотя бы нас двоих, а сами останьтесь!
— Тогда не будет шансов, — режет капитан. — Для плана необходимы трое.
— Хоть отложим до ночи, чтобы нас не заметили!
— В темноте упадем с акведука. Нужно прямо сейчас. Милорд, ваше решение?
Эрвин трогает рукоять Гласа Зимы.
— На штурм, господа.
Плоская крыша акведука имеет пять футов ширины. Вполне достаточно, если б не гололед. Скользкая корка покрывает камни — ни бежать, ни идти невозможно. Единственный способ передвижения — лечь на спину и скользить, как дети на горке. Проехать полмили по узкой каменной ленте, не огражденной ничем. Слева и справа — пропасть.
Они связываются веревками: Лид впереди, Обри сзади, Эрвин по центру. Мечи и арбалеты — на грудь, в каждую руку — по кинжалу. Клинки можно вонзать в щели между камней, это единственный способ управлять движением. Разгоняться нельзя, потом не остановишься. Медлить тоже нельзя: на весь план — полчаса от силы.
— Готовы, милорд?
Он лежит на мокром льду, трясясь в лихорадке. Впереди лента длиною полмили, гладкая, словно каток. Он не представляет, как можно проскользить по ней и не слететь в сторону.
— Я убьюсь ради сестры, довольна?.. — шепчет альтессе. И громко, для кайров: — Слава Агате! Вперед!
Начинают осторожненько, стопоря движенье кинжалами. Выходит безопасно, но — ползком. Так медленно, что спина примерзает к камню.
— Быстрее, — требует Эрвин.
Лид охотно покоряется. Веревка натягивается, капитан скользит, увлекая за собой герцога и кайра. Дух захватывает, ветер свистит в ушах. А акведук не так уж гладок. Он весь в буграх, руки бы отшибить каменщику! То слева, то справа под ребра влетает неровный камень, Эрвина швыряет из стороны в сторону, он вонзает кинжалы в лед, чтобы удержаться.
— Смотрите, не упадите! — кричит Лид.
— Спасибо за бесценный совет!
Уклон становится круче, скорость растет. Акведук пересекает пропасть между горой и городом. Эрвин поднимает голову, чтобы глянуть вниз — и сердце ухает в пятки. Там сотня ярдов высоты, летящему орлу можно плюнуть на макушку!
— Осторожно, не падать! — орет Эрвин, высекая кинжалами искры.
— Агатовская мудрость, милорд!
Скорость становится жуткой. Эрвин уже не отнимает кинжалы, вспарывает борозды во льду, скрежещет по камню — лишь бы замедлить движение. Но в ушах все равно свистит, а сердце пропускает удары. Над головой медленно плывут облака — везет им! Эрвин успевает подумать: если один нож сломается, улечу в другую сторону. Думает: повисну на веревках и утащу кайров за собой. Они не удержатся, слишком скользко. Думает: если убьемся, то точно из-за меня. Из-за кого еще, тьма сожри!
Тревога летит рядом с ним, пританцовывая в воздухе, словно фея.
— Знаешь, что самое забавное? Если в камере Ионы есть окно, она увидит, как ты грохнешься.
Дзинь! Кинжал попадает в шов и ломается, Эрвин в последний миг отталкивается обломком, удерживается на горке, скользит дальше, скребя железом по камню.
— Будет здорово, если ты с разгону ляпнешься о стену замка. Получится украшение, вроде фрески. Иона сможет любоваться…
Но вот движенье замедляется, вблизи города уклон акведука становится меньше. Проезжая над стеною, Эрвин даже успевает поглядеть. Стражи на стене нет, видны лишь несколько трупов. И несколько детей — живых. Притаились среди мертвецов, накрыли головы руками. Не только Иону здесь нужно спасать, еще тридцать тысяч человек требуют спасения. Верней, уже не тридцать, а меньше. С каждой минутой число убывает.