Вопреки пожеланиям славного рыцаря, движение только замедлилось. Телеги, что прежде тянулись по дороге, начали перестраиваться в ряд и сползать на обочину.
— Какого черта? Что происходит?!
— Пришел приказ, сир… Встать по краю, освободить путь…
— Чей приказ? Что за чушь?
— Генерала Хориса…
Джоакин помчал зигзагом между неповоротливых телег, скорее к штабу Хориса. Уж я скажу ему! — думал путевец. — Срывает наступление, замедляет всю армию! Он ответит за это!
Джоакин сам понимал: не Хорис должен ответить, а Пауль и шаваны… Но хоть кто-нибудь, хоть за что-нибудь! Знание о безнаказанном злодействе терзало его душу.
Наконец, остался позади окаянный обоз, потянулись колонны пехоты. Ехать стало проще: воины принимали вбок, пропуская конника. Вот и показались над дорогой генеральские вымпелы. Командиры закатников знали Джоакина в лицо, ему позволили приблизиться к самому сердцу войска — группе всадников в дорогих мехах. Рука об руку с Хорисом ехала Хаш Эйлиш, это разозлило Джо. Впрочем, сейчас его все злило.
— Генерал, позвольте обратиться! — сказал он тоном отнюдь не просьбы, но приказа.
Хорис улыбнулся:
— Доброго здравия, сир Джоакин. Судя по гневу в голосе, вы голодны. Эйлиш, не накормишь ли славного воина?
— Мррр, с удовольствием!
— Дело не в голоде, — отрезал Джо. — Случилось кое-что плохое!
Генерал схватился за сердце:
— Адриан взял Первую Зиму раньше нас? Боги, какая жалость!
Джо не хотел говорить Хорису о Лиде. Закатники — наполовину шаваны, чего доброго, еще поддержат Пауля. Он зацепился за другое:
— Один военачальник приказал обозам сбавить ход! Не диверсия ли это?!
— Благородный гнев делает вам честь. Приятно видеть осознанность среди младших чинов…
— Очччень приятно, — мурлыкнула Хаш Эйлиш.
— …но вам не стоит беспокоиться, сир: это я приказал съехать с пути. Причина проста: к вечеру нас нагонят шаваны, хочу дать дорогу легкой коннице Степи.
— А вам, значит, необязательно успеть к началу битвы?!
— Мои воины успеют, — заверил генерал, — а если отстанут обозы — не беда. Лед захватил форты в Створках Неба, там есть запасы провианта. Подкрепимся и двинем на Первую Зиму!
— Отставшие обозы может атаковать враг.
— Не может. Граф Флеминг и его кайры организовали фланговые дозоры. Приглядитесь, сир.
Проследив за рукой генерала, Джоакин заметил воинов на скалах по обе стороны дороги. Беломорцы прикрывают наступление с боков…
— А почему вы идете так медленно? Должны были уже подходить к Первой Зиме!
Генерал улыбнулся:
— Поверьте, сир, я очень хотел вернуть Десмонду Ориджину старый должок и ударить ему в хвост на марше. Но хитрый волчара позаботился об этом и устроил завалы дороге. Пока разбирали их, потеряли время. Нортвудские медведи оказались неоценимы в перетаскивании камней… И коли ваши замечания исчерпались, предлагаю все-таки поесть.
— Наставник полон сочувствия к голодным солдатам, — сообщила Эйлиш. — В пяти милях впереди ущелье Створки Неба. Говорят, в форте уже готовится сытный обед.
Гнев Джоакина только усилился.
— Я же сказал, что тороплюсь не ради жратвы! Как можно скорее должен увидеть графа!
— Зачем?
— По важному делу, — бросил Джо и хлестнул конягу.
Минуту спустя Эйлиш нагнала его, пристроилась рядом.
— Я тоже к графу, сир. По срочному делу.
— Это по какому?
— Секретному, как и ваше.
Джо отвернулся и задрал подбородок. Несколько минут они не говорили ни слова. Ехать бок о бок не всегда удавалось: огибая отряды, приходилось становиться гуськом либо вовсе сходить на обочину. Целостная ткань молчания разрывалась: выходило, что Джоакин молчит не от секретности, а только от невозможности говорить. Это раздражало.
— Ладно, — буркнул путевец, вновь поравнявшись с Эйлиш, — назови свое дело, а я скажу свое.
— Я хочу доложить о Флеминге, — охотно ответила закатница.
— О Флеминге?
— Наставника тревожит его поведение. Граф из Беломорья лично возглавил боковые дозоры, а это — слишком мелкая роль. Кажется, Флеминг принял дозоры для того, чтобы иметь повод отлучиться из войска. Но куда и зачем — любопытный вопрос.