Джоакин заметил на обочинах свежие кучи камней, слегка припорошенные снегом. Видимо, здесь был завал, который уже разобрали. Путевец подумал вслух:
— Десмонд, отступая, засыпал ущелье. Но отчего же не вывез припасы из погребов?
Лед резко повернулся к нему:
— Мой отец сдает герцогство. Дом Ориджин в агонии. Это ты хочешь услышать, солдат?
«Разрешите доложить: ваша сестра мертва», — вот что должен был сказать Джоакин.
— Нет, милорд, я просто…
— Просто — пошел вон!
Джоакин невольно попятился, а с ним вместе и Эйлиш, и альмерский аббат. Спустились со стены, оставив Рихарда в унылом одиночестве. Оказались в тесном дворике форта, украшенном скульптурой. Каменный герцог Ориджин и каменный граф Лиллидей обменивались рукопожатием, устало опираясь на мечи.
— Боевой дух лорда Рихарда недостаточно высок, — отметил аббат. — Ему стоит молить Агату о вдохновении на битву.
— И графу Виттору пора бы вернуться, — хмуро сказал Джоакин. — Без него все разладилось.
Эйлиш возразила:
— Павшая забирает северян даже без помощи графа. Мне видится в этом хороший знак.
Вероятно, горный ветер скрыл тот холодок, что обычно сопровождает работу Абсолюта. Незамеченный никем из вассалов, граф Виттор возник за их спинами и услышал беседу.
— Друзья мои, — я принес такие хорошие новости, что даже Павшая улыбнется!
Все трое вместе обернулись.
— Святые боги!.. Милорд, с возвращением!..
— Я соскучился. Придите же в мои объятья!
Граф раскинул руки. Джоакин поостерегся, но Эйлиш откликнулась и упала графу на грудь. Аббат склонил голову и принял на свое чело благословение Избранного. Затем и Джо пожал руку сеньора. Ладонь была горячей, зимний ветер не пробивал чудесную одежду графа.
— Милорд, я обязан доложить… — смущенно заговорил путевец.
— Оставьте, сир! Главное я вижу: вы живы и здоровы, а войско вошло в Створки Неба. Значит, все идет согласно плану.
— Да, но…
— Вот и чудесно! Детали изложите потом. А сейчас зовите Льда, Хориса и детей — я должен поделиться с вами!
Абсолют позволяет сделать шаг через ничто. Ты смотришь в ту точку, куда хочешь попасть, произносишь команду — и исчезаешь. Оказываешься в странном месте… это сложно объяснить… как бы в промежутке, в двух точках одновременно, но полностью — ни в одной из них. То ли стоишь, то ли висишь в пустоте, и видишь сразу два места: откуда исчез и где появишься. В это время ты можешь вернуться назад, но что важнее — можешь подправить точку назначения. Сдвинуть ее ближе или дальше, левее или правее, чтобы появиться в точности там, где хочешь. Затем отдаешь новую команду — и возникаешь в обычном мире. Так или иначе, нужно видеть место, куда идешь.
Из Лида граф Виттор отправился на юго-запад. Он шагал по верхушкам гор — появлялся на одной, высматривал следующую, перепрыгивал на нее. Холод его не страшил: Абсолют идеально хранит тепло, только нос и губы подмерзают. Не пугала и высота: даже сорвавшись со скалы, он мог переместиться и попасть на твердую землю. Но он не упал ни разу, а только перемещался со скалы на скалу, любуясь сказочными видами.
За пару часов он попал в город Майн, занятый имперскими войсками. Владыку Адриана нашел легко: заглянул в замок местного сеньора — там и располагался двор. Переговоры прошли блестяще! Виттор сделал вид, будто хочет добиться мира с императором и получить сан приарха. Адриан потребовал взамен выдать ему Пауля, разгромить Первую Зиму и дать воспользоваться Абсолютом. Виттор изобразил колебания, даже собрался исчезнуть, но в итоге позволил себя уговорить. Кажется, шут Менсон почуял запах обмана, но владыка — олух! — не понял ничего. Виттор не желал ни мира, ни церковного сана, его просьбы служили лишь для отвода глаз. На деле он хотел одного: услышать условия Адриана, а также увидеть его одеяние.
Адриан велел Виттору взять Первую Зиму — значит, не собирался мириться с Ориджином. Этого-то и нужно! Адриан требовал выдать Пауля — следовательно, не знал, где Натаниэль. Иначе уже бы взял первокровь у второго и не нуждался в первом. Адриан просил на время Абсолют — стало быть, допускал возможность мира с графом Шейландом. И последнее: при нем не было ни Вечного Эфеса, ни короны. Они до сих пор у Минервы, значит, императрицей все еще является она. А Адриан, с точки зрения закона, — излишне дерзкий бургомистр Фаунтерры.
Виттор исчез как можно скорее, чтобы никто не заметил его радости. Перескочив на безлюдную гору, он рассмеялся от души. Идеальный исход, лучше нельзя придумать! Адриан не вмешается в битву, но поможет самим своим присутствием. Он, как пробка, запрет Ориджинов с юга, и не даст им ни призвать подкрепления, ни сбежать из Первой Зимы. Это значит, город неминуемо падет, а все, кто выживут, попадут в плен к Шейланду. Все, включая Минерву, Натаниэля и Десмонда! А также имперскую казну и регалии владыки.