Натаниэля Виттор отдаст Паулю — как награду, если тот хорошо послужит в битве. Старого Десмонда прикажет казнить, коль скоро каменная хворь не справилась с делом. Телуриан, Десмонд и Айден Альмера видели, как Виттор помирал от страха, стоя на коленях. Двое уже подохли, третий — на очереди. А когда Адриан придет за своими регалиями — граф выстрелит ему в лицо. Поскольку, тьма сожри, Адриан тоже был среди тех, перед кем Виттор стоял на коленях!
Пока Избранный говорил, подошел Флеминг с аббатом и присоединился к слушателям.
— А как вы поступите с Минервой? — позволила себе вопрос Хаш Эйлиш.
Граф лучезарно улыбнулся:
— Как нужно поступить с молодой, привлекательной и незамужней императрицей? Ответ представляется совершенно очевидным!
— Боги обручили вас с леди Ионой, — отметил аббат.
— К несчастью, моя душенька разорвала узы клятвы, когда предала меня. Я дам ей увидеть мертвые тела родни, а затем отпущу на Звезду. И, будучи вдовцом, смогу подумать о повторном браке.
— Послушайте, милорд…
Джо хотел сказать: Иона уже мертва, но отчего-то не решился. Взамен свернул на другое:
— Не слишком ли вы рисковали собою?.. С Адрианом, наверное, были гвардейцы. Они могли внезапно нанести удар…
Виттор хлопнул его по плечу:
— Тут самая соль! Об этом главный мой рассказ, а Адриан — дело второе. Слушайте же!..
Если не считать полета в гости к Павшей, поход в Майн был самым дальним странствием Виттора Шейланда. Вместе с переговорами он занял полдня, и граф успел проголодаться. Можно было поспешить обратно в Лид, но это скомкало бы удовольствие. Вершины гор идовски красивы, полюбоваться бы ими спокойно, на полный желудок. И тут мелькнула мысль: а что, если зайти куда-нибудь на обед? Майн забит людьми Адриана, не стоит попадаться им на глаза. Правда, можно прыгнуть в хутор на каком-нибудь холме, куда искровики не добрались. Однако там будут люди, больше того — северяне, а граф придет один, без верных солдат. Да, ему уже случалось воскреснуть, Абсолют вытащил его из небытия. Но процесс умирания был весьма мучителен. Если этим крестьянам придет в голову забить Виттора камнями или лопатами — он вернется к жизни, но прежде испытает сильную боль. Еще вчера это остановило бы его…
Теперь стало иначе. Виттор даже закрыл глаза, чтобы сполна ощутить перемену. Только что он стоял рядом с гвардейцами врага — и не дрогнул! Прыгал с вершины на вершину, шагал по ледникам — без боязни упасть! Три месяца прошло с того дня в Уэймаре, и тело привыкло владеть Абсолютом. Каждая жилка и косточка Виттора уверовала в свою неуязвимость. Он изгнал из себя страх! Дивная свобода вскружила голову. Теперь можно все. Абсолютно все — согласно имени Абсолюта!
Правда, к северянам он все же не пошел — не стоило совсем отвергать осторожность. Воспользовался близостью границы Южного Пути, сделал несколько десятимильных шагов — и очутился на родине Джоакина. Там он и выбрал место для визита.
То был поселок горняков, приросший к шахте, таких много в этой части герцогства. Виттор возник у дверей единственного кабачка. Его тут же заметили и — представить только! — начали молиться. Простые люди тянули к нему руки и просили благословения! Он осенял их спиралями, возлагал на головы ладонь. Затем вошел в кабак и вспомнил, что не имеет денег, поскольку Абсолют лишен карманов. Но денег не потребовалось, его усадили за стол и накормили бесплатно, щедрою рукой подливая эля. Весь поселок набился в трактир, чтобы увидеть и услышать святого. Они спрашивали: скоро ли кончится война? Он отвечал: очень скоро, ведь никакой войны и вовсе нет. Горстка злых людей, ослепленных гневом, желают Виттору смерти. Их-то придется усмирить, но остальные северяне ему не враги, а братья. И все на свете — братья друг другу! Стоит людям это понять, как прекратятся любые войны!
Когда Виттор уходил, он видел слезы на глазах. Люди плакали от того, что святой покидает их и вряд ли вернется. Он поклялся прийти вновь, сразу после победы над злодеями. И прыгнул в следующий поселок.
Человек, не знавший смертельного страха, не сможет понять чувства Виттора. Ужас — это клеймо, что опечатывает душу. Цепи сковывают тебя, не давая сделать ни шагу без оглядки. Нельзя, опасно, рискованно, опрометчиво… Страх держит в узде, как жестокий наездник своего коня, как злой тюремщик — заключенного. Но теперь Виттор сорвал с себя эти путы!