Но к черту жалость, лучше подумаем: что означают для нас кайры в тылу Адриана? Блестящую победу, и ни что иное! Адриан не сможет помешать нам — поскольку сам находится под угрозой. А Хортон не придет на помощь Первой Зиме — поскольку отрезан от нее полками Адриана. Все, что могут эти двое, — вцепиться друг другу в глотки. Или грозно стоять на месте, пока мы не возьмем Первую Зиму. А после этого Рихард станет владыкой Севера, и кайры Хортона неизбежно присягнут ему. Силами старины Генри, две угрозы — Адриан и Хортон — устранили друг друга. Первая Зима поднесена нам на блюдце!
— Тогда я не удержался и помчал прямиком к вам! — подытожил рассказ Избранный. — Не терпелось сказать вам: теперь мы обречены на победу! Батальоны Хортона не дадут Адриану отступить из Майна. Когда мы возьмем Первую Зиму и убьем Десмонда, вы, лорд Рихард, станете единственным герцогом Ориджином. Хортону ничего не останется, как присягнуть вам. Его кайры станут нашими кайрами, а Адриан очутится в западне! Мы даже не будем атаковать, а просто запрем до весны и дадим медленно помереть от голода.
— А затем пойдем в Фаунтерру? — предположил Рихард.
— Конечно! Именно там должен находиться законный правитель империи Полари! — Граф ткнул себе в грудь оттопыренным большим пальцем.
— Прекрасный план, — сказал Лед с нотою печали. — И похоже, он почти исполнен. Осталось только взять Первую Зиму.
— Так займитесь же этим, милорд.
Рихард отошел, чтобы продолжить наблюдение за маршем. Альмерский священник вернулся к братьям-вильгельминцам, дабы сообщить им благую весть. Флеминг с таким видом отвел в сторону своего аббата, будто хотел исповедаться.
А Джоакин улучил минуту для своего доклада, но тут на Избранного напали дети. Налетели, как воробьи, окружили, защебетали:
— Дядя Вит, дядя Вит, мы соскучились, вас не было так долго!
— Всего недельку, родные мои. Но я тоже сильно скучал!
Он принялся обнимать их и гладить, дети попискивали от радости. Джоакин не вытерпел:
— Милорд, я обязан доложить нечто очень важное.
— Говорите, — позволил Избранный.
— При детях?
— У меня нет секретов от них. Если буду скрытничать, как мои лучики переймут опыт?
— Гм… Милорд, новость довольно плохая.
— Вам таки пришлось дать оплеуху Мартину? Это детей не расстроит, правда, милые?
— На дядю Мартина находит! — громко, нараспев сказала белокурая девчонка. Все расхохотались, включая графа.
Его неугасимое счастье начало злить Джоакина. В конце концов, идет война, гибнут люди. Пускай мы побеждаем, но где хоть капля сочувствия к чужому горю? Джоакин произнес:
— Милорд, шаваны разграбили город Лид.
— Вот как… — Шейланд продолжал обнимать деток, теребя косматые головки.
— Они вышибли ворота, ворвались, стали грабить и насиловать. Барон Доркастер мог остановить их этим декос… Голосом Бога, но Мартин стащил у него Предмет.
— Ай, дядя Марти! Вот негодник! — граф не оставлял своих нежностей.
Джоакин сорвался:
— Жители Лида — это ваши подданные! Разве можно так?!
Граф доверительно склонился к детишкам:
— Милые мои, давайте подумаем вместе. Сир Джо говорит, что шаваны ограбили Лид. Жителям города, конечно, неприятно. Но плохо ли это для нас? Как вы считаете?
— Лидцы плохие, они на тебя очень зло смотрели, — сказал мальчик в лисьей шубке.
— А шаванам нужны трофеи, иначе они злятся, — добавил крепыш в тулупе.
— Молодцы! — похвалил Шейланд. — Я добавлю кое-что. У меня есть два сильных полководца: дядя Рихард и дядя Пауль. Между ними наметилась ссора: дядя Рихард хочет править Севером, а шаваны дяди Пауля хотят Север ограбить. Я не могу угодить обоим сразу, значит, кого-то придется обидеть. Но что я вам говорил про полководцев и обиды?
— Полководцев не надо обижать! Особенно тех, кто служит нам!
— Верно, солнышко. Поэтому очень хорошо, что дядя Марти в мое отсутствие впустил шаванов в Лид. Шаваны получили, что хотели, и теперь довольны. Даже больше: они разогрели аппетит и накинутся на Первую Зиму с удвоенной силой. А дядя Рихард, конечно, разозлится — но не на меня, а на Пауля и дядю Марти.