— Так и не делайте этого.
— Но я же отдаю приказ. Лицемерно делать вид, будто я — не убийца.
Он резко мотнул головой:
— Человек имеет свободу воли. Приказ командира — всего лишь набор слов.
— Солдат обязан подчиняться!
— Вовсе нет. В конечном счете, человек выбирает сам. Между совестью и страхом, между собственным решением и чужим, между покорностью и честью. Я признал вашу власть надо мной, но это было моим выбором.
— А если я отдам приказ, противный вашей совести?
— Я не выполню его. Как и вы бы не стали на моем месте.
Мира оставила Перчатку у Натаниэля.
— Сударь, приказываю нанести удар по силам Кукловода.
Юноша вздохнул и направил Перчатку. Одна из ледяных глыб поднялась в воздух.
Когда говорят: «Войско в столько-то тысяч», — имеют в виду количество бойцов. При этом любой офицер понимает: реальная численность армии примерно вдвое больше. Войско сопровождает множество безоружных людей — обозных, кучеров, поваров, землекопов, портных, кузнецов… и так далее, и тому подобное. Эту невооруженную братию в старые времена обозначали метким словом «хвост». Сейчас лорд Эрвин воочию убеждался в его точности.
Ударные полки Кукловода вчера вышли к долине Первой Зимы и нынче утром уже вступили в бой, а длиннющий хвост армии до сих пор продолжал ползти. Эрвин лежал на выступе скалы, сверху глядя на Лидскую дорогу. По ней тянулся бесконечный шейландов обоз. Волоклись телеги, накрытые мешковиной; дремали на козлах возницы в тулупах. Топали ослы с корзинами на боках, серая их шерстка припадала снегом. Устало брели погонщики, повесив на плечо свернутые кнуты. Кутались в плащи малочисленные солдаты охраны. За милю отсюда гремела битва, но тут, в хвосте, люди едва не засыпали на ходу.
А вот спутники Эрвина были полны азарта. Они выбрали и заняли позицию — почти незаметную с дороги, идеальную для стрельбы. Трижды проверили оружие, изготовились к бою, хлебнули орджа для отваги.
— Когда начнем, милорд?
— Не сейчас. Терпите.
Спутников при Эрвине было только двое, остальные находились на других точках. Ранним утром, когда герцог изложил гениальный план, кайр Обри уточнил не без иронии:
— Милорд, у нас так много солдат. Полагаю, мы разделимся, чтобы окружить противника?
Эрвин дал невозмутимый ответ:
— Конечно. Пойдем тремя отрядами. Состав моей группы…
— Я с тобой! — перебила Иона.
— Неа, ты слишком худая, — возразил брат. Осмотрел лидцев, остановил взгляд на широкой в плечах пышногрудой вдове Шер. — Будьте добры, сударыня, спойте.
— Милорд?..
— Прошу: спойте что-нибудь.
Густой, мощный голос эхом отразился от скал:
— Как-то раз зашел в кабак… слепооой лучник!
— Довольно, вы мне подходите. Третьим в моей группе — мастер Уилфрид.
— Благодарю, милорд.
— Иона, ты с кайром Обри и кузнецом Джеффом.
Она отвернулась, скрестив руки на груди:
— У меня больше нет брата!
…И вот теперь все три группы находились на местах. Иона с кайром и кузнецом залегли на одной удобной скале, Эрвин со вдовой и мастером — на другой, а капитан с подмастерьями и лошадьми занял тропу, что отходила вбок от Лидской дороги. Мимо полз, тянулся хвост вражеской армии. Люди герцога ждали сигнала.
— Милорд, ну, когда уже?..
— Когда произойдут два события. Во-первых, хвост догонит армию и упрется в резервный полк. Во-вторых, главные силы врага увязнут в бою.
— И когда же это будет?
Эрвин глянул на хронометр. Если верить Светлой Агате, то через два с лишним часа. А если не верить, то… есть свое преимущество в том, чтобы ей не верить.
— Терпите, сударыня.
Каждый из троицы снова проверил оружие. Эрвин положил арбалет на упор, заготовил болты, приладил «козью ножку», потренировался взводить, лежа на боку. Мастер Уилфрид имел целых два арбалета: один тяжелый, бронебойный; другой — легкий, зато снабженный двумя дугами и ложами для болтов. Оба в идеальном состоянии: украшены резьбой, наполированы до блеска, воротки смазаны так, что ни звука не издают при вращении. Мастер Уилфрид осмотрел оружие герцога и скривил губы:
— Путевская работа, милорд.
— Так и есть, купил в Дойле.
— Не доверяйте путевцам. Возьмите лучше мой.
— Не стоит, я посредственный стрелок. Однажды попал парню в голову — вряд ли это чудо повторится.
— Вы великий мечник! — шепнула вдова Шер и тронула пальцем рукоять Гласа Зимы.
Эрвин не стал ее разубеждать.
Лежать становилось неприятно. Тело стыло о камень, больные легкие напоминали о себе. Того гляди, накатит кашель — тогда их могут услышать с дороги.