— Грот Косули!
Попутный ветер нес корабль прямиком к вершине Агаты. Целых две недели Нави наблюдал за погодой и высчитал точное время дня, когда следует запустить шар, чтобы он полетел куда надо.
— И в-третьих. Пауль знает, что в расчетах я лучше него, потому не примет поединок на моих условиях. Пускай он думает, будто наш бой…
— Состоялся случайно?
— Вовсе нет. Пускай поверит, что это он навязал мне схватку, а не я ему.
Два залпа Перстов продырявили и зажгли небесный шар. Пылающий остов разбился о склон горы Агаты.
— Вот изверги, они убили чучела! — Парочка усмехнулся в усы.
— Пауль увидел, как мы погибли. Отчего ему не вернуться к войску?
— Он увидел, как погибли вы, — поправил Натаниэль. — Меня не так легко умертвить. Пауль поднимется на склон, чтобы закончить дело.
— Считая вас тяжело раненым и неспособным к бою. Точный расчет, сударь.
— Как и все мои вычисления.
Шлюпка перемахнула перевал, обогнула с тыла гору Агаты и подлетела к дому паломников, но с другой стороны, незаметно для Пауля. Приземлилась среди камней на склоне, в тени агатовской церкви. Вниз от храма тянулась тропинка и ярдов через триста приводила ко входу в грот Косули. Западному входу — тому самому, сквозь который Светлая Агата увидела долину ровно тысячу семьсот семьдесят пять лет назад.
— Праматери с гор сошли, — сказала Минерва.
Парочка с капитаном откликнулись:
— И счастье в мир принесли!
А Нави сказал только:
— М-да…
Инжи подал руку Мире:
— Теперь мы, вроде как, разделимся. Ты в церковь праздновать, а мы того… Только закончим, придем к тебе.
— Буду молиться, чтобы пришли.
Нави сказал:
— Пауль войдет в пещеру через девятнадцать минут. Прикажите, чтоб оттуда вывели всех паломников.
— Вчера приказала, чтобы не пускали.
— Закладки сделаны?
— Вы спрашивали шесть раз. Ответ остался прежним.
— В тех местах, что я указал?
— Нет, конечно. У меня под подушкой.
— Шутите…
Мира притянула его к себе и обняла.
— Спасибо вам за все. Уверены, что помощь не нужна?
— Только усложнит расчет. Просто следуйте плану.
— Что ж…
Она сняла с пояса Вечный Эфес и вложила ему в руку.
— Теперь ступайте. Я молюсь за вас.
Однако Нави задержался. Он смотрел и смотрел ей в глаза, будто собирался сказать нечто крайне важное. Вспомнился Итан и столичная арена… Мира произнесла как можно мягче:
— У вас все получится. Вечером отпразднуем победу. Хотите — сыграем в стратемы, хотите — напьемся вместе. Все будет хорошо!
— Я хочу сказать… Вы и я… Вы для меня…
У Миры замерло сердце.
— Пожалуйста, не надо! Этот миг — не последний! Мы точно увидимся еще!
Нави шмыгнул носом.
— Скальпель и конспект — в вашей комнате. Мой дар ко дню Сошествия. После боя неопределенность снизится, от лишнего Предмета уже не будет проблем.
Он быстро поцеловал ее в щеку, отвернулся и зашагал к гроту Косули. Парочка сказал:
— Детка, не бойся, я не дам его в обиду.
Императрица и капитан гвардии долго смотрели им вслед, а затем обратили взгляды к долине. Одновременно в трех местах из лабиринта показались вражеские роты.
Джоакина нашли солдаты генерала Хориса. Когда закатный полк достиг тыльного витка лабиринта, шеренги сбились с шага.
— Славься Павшая! — зашептали солдаты.
На сто ярдов вокруг лежали только трупы, и ничего кроме трупов. Человеческие и конские, сожженные и изломанные. Приглядевшись, можно было заметить порядок: трупы сходились к некой точке, словно спицы в колесе. В том месте лежала дохлая кобыла, а на ней сидел носитель Перста.
— Это наш! Глядите: наш живой!
Офицер послал четверку солдат на помощь герою.
— Вот, выпей ханти. Ты как, сильно ранен? Лекаря позвать?
Герой вовсе не был ранен. Вражеская конница атаковала его с разных сторон — но ни один не смог доскакать, все легли, стали спицами мертвого колеса. Герою требовался не лекарь, а хлебнуть крепкой, выдохнуть и поверить, что он таки остался в живых.
— Пей, браток, пей. Ты большой молодец. Вы вчетвером прямо подвиг совершили!
Он пил и понемногу оттаивал. Рука с Перстом наконец-то расслабилась, безвольно упала на колено. Герой попросил воды, умылся, стянул с головы шлем. Спросил: