Гордон Сью, довольный собой, погрузился в дрему. Джемис почему-то остался напряжен.
— Это не все, милорд. Говоря точнее, это меньшая часть. Теперь я хочу сознаться.
У изголовья постели шумно вздохнула Нексия. Джемис подозвал Стрельца, погладил между ушей. Затем вынул из ножен лидский меч, положил на пол, поверх него — кинжал и перчатки. Это выглядело торжественно и жутко.
— Что происходит, тьма сожри?
Полностью разоружившись, кайр Лиллидей опустился перед Эрвином на одно колено.
— Милорд, я сознаюсь в трусости. У ворот Рей-Роя я увидел, что случилось с Мораном и леди Ребеккой, пришел в ужас и бросился бежать.
Герцог хлопнул ртом, просто не в силах ответить. Низко опустив голову, кайр продолжил:
— Они были не мертвы и не живы, застряли в темнице плоти на тысячу лет. Это хуже всего, что можно представить. Я потерял контроль над собою и помчал прочь. Даже когда вы оказались под угрозой, я продолжал скакать. Только Стрелец заставил меня одуматься. Я позвал его в седло — и понял, что пса рядом нет. Оглянулся — увидел: он остался возле вас. Собака была храбрее меня! Устыдившись, я повернул обратно.
Джемису перехватило дыхание. Он ждал хоть какого-то ответа, но Эрвин не находил слов. Вассал, бросивший сюзерена в беде, не может носить двуцветный плащ. Но Джемис-то не бросил, а вернулся. До признания кайра герцог даже не замечал его проступок!
Иона всхлипнула и дернулась во сне. Эрвин сказал:
— Довольно боли и страданий. Не казните себя. В итоге вы вернулись и привели коня, что сильно помогло мне в той ситуации.
Джемис с горечью произнес:
— Это только начало, милорд. Слушайте дальше. Мы вышли из боя, и я с удивлением обнаружил, что вы не собираетесь меня наказывать. Когда барон Айсвинд обвинил меня в трусости, вы вступились на моей стороне. Я понял, что вы даже в мыслях не допускаете подобного. Вы были абсолютно уверены во мне — и это лишь усугубляло вину. Я должен был прийти с покаянием, но не решился. Вместо этого…
Эрвин поперхнулся, осознав всю нелепость положения.
— Холодная тьма, Джемис, вы чувствовали себя виноватым? Почему же постоянно обвиняли меня?! Когда ваш рот раскрывался, я слышал только упреки! Вы вели себя как… как…
— Как задница, — признал кайр. — Поймите, милорд: я не умею быть виноватым трусом. Зато хорошо умею дерзить и нарываться на драку. Чем большим дерьмом я себя ощущал, тем больше наглел напоказ. Жаждал конфликта с бароном, с вами, даже с целым отрядом — лишь бы всем доказать, что кайр Джемис Лиллидей не трус! Но ваша проклятая деликатность не дала этому сбыться. Вы и сами не наказали меня, и Айсвинду запретили. Я хотел помчать за ордой и славно погибнуть в бою — вы не позволили и этого. Тогда я вызвался стрелять из Орудия. Это была самая постыдная служба — как раз по мне.
— Джемис, прекратите! — вскричала Нексия. — Вы черните себя, это неправда!
— Молчите, несчастная… — бросил Джемис, и Эрвина кольнула странность: почему влюбленные говорят на «вы»? — Далее, милорд, я узнал о гибели отца. То был короткий час просветления. Я задумался о вечном, понял, что тоже могу погибнуть — и уйду на Звезду не только трусом, но и лжецом. Тогда я попросил у вас прощения, но так и не посмел открыться.
— Да, я помню тот разговор.
— А затем появилась леди Нексия. В один прекрасный день вы велели ей поговорить со мною — и тут в меня снова вселился бес. Кто я был на тот момент? Трус, обманщик и нарушитель Вильгельмовой заповеди. Было бы правильно, если б вы меня презирали, как остальные офицеры. Но вы послали девушку, чтобы меня утешить. Вы меня… пожалели!
Последнее слово сочилось таким гневом, что Эрвину захотелось зарыться в подушку.
— Джемис, простите, я ничего такого не думал. Просто Нексия могла бы вас понять…
— Никто не мог, а пуще всех — вы, идеальный Ориджин! Вам ли знать, каково это — жить с пятном на душе!
Лиллидей, даже стоя на колене, умудрился звучать угрожающе. Эрвин предупредил:
— Если хотите отомстить, то ничего не выйдет: я спрячусь под кровать.
Джемис сбавил накал:
— Простите, милорд. Я хотел сказать одно: когда вы прислали леди Нексию, я принял это за издевку. Конечно, теперь знаю, что ошибся. Но тогда кровь ударила в голову. Вот потому, едва Нексия предложила свой план, я на зло вам дал согласие.
Эрвин взмахнул рукой:
— Погодите, я запутался! Ничего не понимаю!
— Зато я понимаю, — мурлыкнула альтесса Тревога, забравшись к нему под одеяло.
— Какой план, что предложила? Это же Снежный Граф устроил вам брачный договор. Вы знали обо всем задолго до приезда Нексии!