Лицо Адриана озарила усмешка:
— Проше простого: мы поговорим с лордом Эрвином и вежливо попросим. Ганта Бирай, принесите Голос Бога.
Магда, доселе хранившая задумчивый вид, стиснула владыку в объятиях:
— Муж мой, я вас обожаю!
А Менсон подумал: медленный — это сколько?..
Сильнейшая гордость за мужа овладела Магдой, когда тело Кукловода покрылось инеем во Чреве. Последовала триумфальная речь владыки, но и без пояснений Магда знала величину успеха. Бессмертный Кукловод устранен. Деконструктор в руках Адриана вместе со всеми ключами. Прямая связь с Ориджинами — вот она, только включи Предмет. Чтобы с огромной выгодой закончить всю войну, нужен всего один разговор!
У Магды вспыхнуло желание — самой провести эту беседу. О, она твердо знала, что сказать! «Лорд Эрвин, поздравляю с победой, было очень красиво! Кукловод в вечной темнице, его люди разбиты, ваша месть свершена. Так не пора ли нам заключить мир? Я верну город Майн и даже оставлю вам Уиндли. Это мой щедрый дар на день Сошествия, но уж и вы меня не оставьте в обиде. Вечный Эфес задержался на поясе Минервы, а я тоже хочу поносить эту штучку. А мой супруг жаждет знакомства с Натаниэлем. Пришлите его — ударим по рукам!»
Ориджин ранен и, наверное, очень слаб. Возможно, сразу согласится, лишь бы быть оставленным в покое. А может, найдет силы для торга и скажет: «Натаниэль — моя корова, я ее буду доить. Эфес нужен Минерве, она-то сидит без мужика. И вообще, я великий полководец. Скажите спасибо, что я снова не забрал Лабелин». На что Магда ответит, улыбаясь во все зубы: «О, вы гений войны, спору нет, когда напишете книжку о стратегии — я попрошу автограф. Но есть у меня одна штуковина — Птаха без Плоти. Я вижу вас все время, даже когда идете отлить. А еще у меня сотня болотных колдунов и Перст Вильгельма. Я только к тому веду, что, тьма сожри, хватит нам воевать. Если так хотите, оставьте Натаниэля себе. Пришлите пузырек его крови — и будем в расчете».
И он согласится! Он не дурак, чтоб не принять такие милые условия. Корова-то останется у Ориджина, а нам — лишь глоток молочка. Но для нас с мужем это золотые горы! Мы разделим пузырек и оба получим первокровь. Пошлем отряд в Створки Неба, вырвем Ульянину Пыль у шейландских недобитков. Напишем на крышке Чрева: «Отдай нам Абсолют» — и разбудим белую рожу. Боги, что тогда будет!
— Муж мой, я вас обожаю! — вскричала Магда и повисла на шее Адриана.
Мы будем стареть так же медленно, как Праматери. Через полвека я все еще буду молода. Тьма, ради такого даже похудеть не грех! Болезни, ранения, мор — плевать, Абсолют защитит от всего. Будем носить по очереди и избавляться от любых напастей. Птаха без Плоти станет порхать над всей страной — пускай попробует кто-нибудь затеять мятеж или уклониться от налогов. Кстати, о налогах: вернувшись в Фаунтерру, я найду способ перекрыть минервину кормушку. Долго ли она пробудет владычицей, когда казна перестанет наполняться? Сама же вернет Эфес, а мы, так и быть, помилуем ее.
Правда, святая корова останется у Ориджина. Он сможет выдоить молока и напоить целое войско… Ой, нет, не сможет! Деконструктор — опасное дерьмо, но разок его стоит применить: чтобы прихлопнуть корову. Мы с мужем будем последними, кто выпьет молока. И именно поэтому я лучше откушу себе язык на слоге «де», чем скажу слово «деконструктор». Когда Натаниэль испарится, Эрвин должен обвинить не нас, а Кукловода.
От этих мыслей, как от предчувствия постели, все загорелось внутри у Магды. Вот он, триумф! Без крови, без риска, протяни руку — возьми! Адриан — поистине гений! Когда Бирай принес Голос Бога, Магда потянулась было к нему, но не взяла по единственной причине: пускай муж насладится сам. Это же он все придумал!
Адриан мягко отстранил жену и передал Голос Бога Юхану. Как тут грубо вмешался шут:
— Владыка, дай эхиоты! У меня флакон опустел!
— Ты уже принял сегодня.
— Надо еще! Душа горит!
— Я распоряжусь, к вечеру принесут.
— Нет, владыка, сейчас!
Менсон повис на рукаве Адриана. Обычно проделки шута были по сердцу Магде. Дерзкий, нахальный, харизматичный, он имел все, что нужно мужчине. Но сейчас, когда всего минута отделяла от триумфа, шут пришелся некстати.
— Потерпи, Менсон, — попросила Магда, — вот поболтаем с нетопырем и все тебе дадим.
— Да не могу я слушать без флакона! Разговор-то будет — ууух! Вы — ого-го, нетопырь — ой-ой. Насладиться бы этим, а эхиоты нет. Все мысли только про нее.
— Отчего тебя так припекло? Еще же утро.
Менсон ткнул пальцем ей в грудь:
— Ты возле мужа стоишь, сиськой трешься. А моя зазноба гниет в подземелье. Чего меня прррипекло? Сама подумай!