Брат очаровательно улыбнулся:
— Леди Минерва, вы знаете способ, как двум королевам надеть одну корону?
Она ответила в тон Эрвину:
— Дорогой милорд, это вы с сестрой любите рисковать жизнью по три раза в день, а Лабелины в подобном не замечены. Битва за трон любой ценою может стоить Магде жизни, и она это знает. Предложим заманчивый компромисс. Например, пока столица в Первой Зиме, мне нужен наместник в Землях Короны. Либо — наместница.
— Лучше быть императором, чем наместником.
— Но лучше быть наместником, чем трупом.
— Адриан хочет все или ничего.
— А Магда думает иначе.
Иона слушала и понимала: они оба неправы. Неважен Адриан, не имеет значения Магда. Я — ваше совершенное орудие. Возьмите мою любовь и направьте мою жестокость. Нацельте на Адриана — не станет деспота. Нацельте на Магду — прощай, толстая девица. Вы еще не поняли? Просто любите меня — и у вас будет все!
Она промолчала. Брат понял бы, но не Минерва. Не стоит ее пугать… Иона выпила кофе, смешно отставив пальчик. Поправила парик на голове, сказала очень рассудительно:
— Похоже, вы делаете ставки на то, кто главный в семье Адриана и Магды?
— Мужчина, — ответил Эрвин.
— Хе-хе, — прыснула Минерва.
— Есть отличное решение: посмотрим на них и поймем.
Двое переглянулись — видимо, им это не приходило в головы.
— Положитесь на мою интуицию, — сказала Иона.
Любите меня, — думала она. Главное — любите!
Чудесный светлый покой. Сегодня он ощущался во всем. Вместе с лекарями Иона осматривала пациентов — и многие шли на поправку. Жуткие раны сменились аккуратными рубцами, гримасы боли на лицах — радостью и благодарностью. Лекари совсем иначе говорили с Ионой: исчезли тревога и жалость, появилось почтение. Они больше не боялись, что леди Ориджин помрет от усталости, и им придется отвечать. Теперь они видели в ней свою опору.
За окнами падал мягкий, ласковый снег, все покрывалось сказочной периной. Работали каменотесы, восстанавливая поврежденные башни, их молотки выстукивали живую мелодию. В замке убавилось людей: владычица и герцог с большим эскортом выехали в долину, чтобы встретить послов. Из окон лазарета Иона не могла видеть встречу, но приятно было вообразить ее. Говорят, Адриан привел с собой всего сотню рыцарей — а с нашей стороны четыре батальона выстроятся, как на параде. Посрамленный тиран вылезет из кареты вместе с толстухой женой. А ему навстречу — весь цвет и блеск: непобедимый Эрвин, владычица Минерва в сиянии Предметов, красавица Нексия, могучий Джемис с волком. Только представить, как вытянется физиономия Адриана! Подъедут Леди-во-Тьме и Франциск-Илиан, вежливо расшаркаются, согласно этикету. Эрвин осыплет их сотнею любезностей, и в каждой — о, братец хорош в таких делах! — в каждой будет скрыта колкость. Болотная старуха успела предать и Миру, и Эрвина — пускай теперь кусает локти, наблюдая их триумф!
Душа Ионы пела. У четверых раненых началась гнилая кровь — всего-то у четверых! Хватило времени не только оказать помощь каждому, а и поддержать добрым словом лекарей и медсестер, и прогуляться по снежному двору. Дежурные успели вооружиться лопатами и начать чистку. Северная Принцесса велела:
— Оставьте лично для меня снежную дорожку.
Прошлась, с сочным хрустом печатая следы. Подумала о прелести слов: «лично для меня». Мне запрещено страдать — вот и воспользуюсь этим. Пусть лично для меня будет многое: нетронутый снег, бездонное небо, музыка молотков о камень. Сияние солнца в доспехах, пушистый мех на плащах, суровая краса стен и башен, звонкое «здравия миледи» из уст часовых. Я — Северная Принцесса. Я вернулась в свои владения.
Дозорный доложил командиру вахты, а тот повторил для Ионы:
— Миледи, герцог возвращается с послами. Время прибытия — двадцать минут.
Невольно она расплылась в улыбке. Доклад адресован мне. Я — второй Ориджин после брата. Как и мечтала.
— Построить почетный караул. Доложить кастеляну, проверить готовность трапезной, конюшни и гостевых комнат. И лично для меня — чашку кофе.
В оставшееся время она подготовилась, как следует.
За столом, на диво, воцарился мир и покой. Знатную верхушку делегации противника составляли Адриан с Магдой, Леди-во-Тьме и Франциск-Илиан, а также Серебряный Лис и шут. Изо всех них лишь Адриана она могла назвать полноценным врагом. Остальные казались вполне приятными персонами (полгода на псарне Шейландов сильно изменили требования Ионы к людям). И даже Адриан, единственный подлинный злодей, вел себя по-человечески: не допускал угроз, не сыпал скрытыми намеками, сочувствовал потерям, поздравлял с победой. Жена и шут вторили его душевности. Леди Магда расточала комплименты дамам, что было очень мило из уст отпетой грубиянки. А шут сиял, как новая елена, и вволю высмеивал всех. Досталось и Нексии, которая льнула к Эрвину, и паричку Иону, и минервиной склонности хвастать Перчаткой. Остроты Менсона, такие привычные с довоенных времен, вызывали чувство домашнего уюта.